Но и тролль передвигался быстрей, чем можно было ожидать от такого нескладного существа. Его длинные ноги легко переступали и поваленные прогнившие насквозь деревья, и огромные обомшелые валуны. Там, где человек делал десять, тролль совершал только один шаг.

Кеарис отнял руку от лица. Тогда же тучи открыли Луну, и в холодном белом свете сверкнул алым кровавый провал на месте его левого глаза. К предводителю подбежали охотники, они обеспокоенно рассматривали его рану и тараторили наперебой:

– Господин, вы в порядке?

– Вам срочно нужен лекарь!

– Спешите в Золотарь, мы задержим тролля!

– Не бывало еще такого, чтобы Кеарис бежал от тролля! – надменно выкрикнул он, но затем вдруг покачнулся и только усилиями товарищей удержался на ногах. – Не бывало, до сих пор.

Один подчиненный остался помочь ему подняться по склону, остальные бросились в погоню за Язаром.

– Да не найдете вы земного упокоя, господин! – пожелали они Кеарису на прощание.

Охотники догнали тролля, но держались от него на почтительном расстоянии. Они стреляли в Язара, пока тот не перебрался в большое дупло. Тонкие стрелы бессильно застревали в прочной шкуре-коре и не могли достать беглеца. Язар находился в безопасности, и единственная угроза для него теперь исходила от самого тролля, ибо во время движений великана его раскачивало, как матроса, прячущегося от шторма в каюте корабля. В прочем, к этой качке Язар быстро приноровился и безотрывно, как сквозь окно, наблюдал за сражением снаружи.

Река заканчивалась: она скользила каменными пластами и ниспадала невысоким водопадом. Внизу она мелела, и даже бурная пена не скрадывала ее смертельное зубчатое дно. Спрыгнув вниз, пес мог надеяться выжить, но никак не мог уцелеть. Он обернулся.

Тролль приближался неспешным шагом, широко расставляя ноги и раскинутыми в стороны руками перекрывая все русло реки. Со спины гиганта облаивали и кусали собаки, и даже охотники, осмелев, обнажали мечи. Но тролль не удостаивал их вниманием, его большие глаза-яблоки не отрывались от вожака.

Гром повернул к склону. Однако в крутой подъем маленькие собачьи лапы утратили былую прыть. Он утопал в сырой земле, цеплялся когтями за мох, но снова сползал. Дважды он добирался до середины склона и дважды скатывался вниз. Во второй раз он не удержался на берегу и угодил в воду. Уставший вымокший вожак ринулся на склон в третий раз. Но тогда же его настигла ветвистая рука. Удар бросил пса с водопада, и грохот опадающей воды заглушил его предсмертный визг.

Собаки пришли в неистовство. Две из оставшихся пяти в ужасе бежали, остальных приказами хозяевам удалось удержать. Пока тролль загонял Грома, охотники успели ранить его самого: срезали несколько молодых веточек и пустили ему густой древесный сок. Однако теперь, когда тролль обернулся к ним, их былая решимость угасла. Долгое время они кружились хороводом вокруг тролля, не разбегаясь, но и не отваживаясь нападать. Умелые воины на открытой местности они могли рассчитывать на победу, однако здесь, среди деревьев, сам лес защищал своего сына. Он щерился ядовитыми кустарниками и топорщился корягами, а под своей жухлой шкурой скрывал склизкие ямы и корешки. Охотники надеялись столкнуть тролля с обрыва, поступить с ним так, как он поступил с их лучшим псом. Но все их потуги и на шаг не приблизили тролля к водопаду, он намертво вцепился ногами-корнями в почву, так что и дюжина мулов не смогла бы его свалить. Больше того, хотя тролль терял щепки и листья, он продолжал выпивать реку и только пышнее расцветал. Его движения стали ловчее, взгляд прояснялся, и крепчала кора. Даже в дупле Язара становилось уютней: здесь распускались почки, а своды устилал мягкий зеленый ковер.