– И как? Помогает?

– Да, мы держимся на султанцеите около трех недель, потом как огурчики. Мы хотя бы имеем надежду вспомнить прошлое.

– Почему не вытащили чип?

– Не знаю, справляемся так. Насколько мне известно, это очень опасно. Те, кто умеет это делать, явно нам не друзья.

– Ясно, тогда предлагаю сделать это сейчас. Султанцеит не так безопасен.

– Но…

– Можешь не благодарить.

Подходит близко с ножом к руке, где накладка после капельницы.

– Стой! Не так быстро.

– Скоро тебя опять начнет отключать, если я правильно понял, а значит, скоро станет совсем плохо. Думаю, если ты в стенах корпорации используешь султанцеит, трусливой тебя не назовешь.

– Ладно, в туалет мне можно сходить?

– Давай. Он на улице, сразу за домом.

Пеласти окинула взглядом поселение, оно было уютным, в огнях и сиянии.

– Я готова. Но что потом? Если меня поймают, то просто растерзают, так?

– Прекрасно, что ты все понимаешь. Ложись.

Он постелил клеенку под руку на кровати. Они встретились взглядами.

– Придется терпеть. Я не буду вводить анестезию, дурно влияет на заживление.

– Я хожу с этим почти десять лет и не могу представить себе…

– Тебе жалко! Эта микросхема отравляет все твое существование, а ты еще раздумываешь. Пойми, мне все равно. Я могу не делать этого.

– Режь уже!

Лезвие скользнуло по плоти.

– Потерпи, девочка, будет неприятно, – он протянул ей палку, которую Пеласти тут же закусила.

Отшельник раскрыл рану зажимом. В руке у него был инструмент, напоминающий магнит, размером с ладонь. Он поднес его к выглядывавшей шляпке чипа. Медленно серебристые волоски потянулись к магниту, обхватывая его. Их было не меньше восемнадцати. Когда за волосками потянулся чип, Пеласти завыла от боли и закинула голову назад. У нее потекли слезы. Сердцевина чипа слегка переливалась. Когда он присосался к магниту, Отшельник заметил, что несколько волосков так и остались внутри раны.

– Мне нужно достать несколько, потерпи еще.

Глаза Пеласти были красными. Пот стекал на лицо.

Отшельник взял длинные щипцы, вроде пинцета и аккуратно потянул за серебристый волосок. Это был спутавшийся комок – проводки обросли плотью. Отшельник принялся зашивать надрез.

– Я приготовлю тебе постель в своей комнате, там тебе будет спокойно. Но перед этим мне посчастливится обработать твои ноги, которые ты так здорово изодрала.

– Я так мечтала встретиться с тобой и спросить обо всем, а сейчас не нахожу слов. Ты – мой герой, ты знаешь.

– Я не герой. Тебя могут искать?

– Через пару дней…

– С чипом я разберусь, проходи дальше по коридору.

Пеласти было сложно двигаться, и Отшельник приобнял ее, чтобы отвести.

Комната была залита мягким светом, по центру маленький камин, справа диван, а рядом с ним был телевизор! Вот уж настоящее свободолюбие. Отшельник аккуратно посадил Пеласти на диван. Он поставил ей под ноги деревянную емкость, провел смоченной водой губкой.

– Нужно делать быстро, тебе сейчас вредно.

– Такое чувство, что я вот-вот усну.

– Это организм переживает утрату, – он слегка рассмеялся. – Хочешь посмотреть телек? – Он помог ей лечь и накрыл одеялом.

– Я его смотрела в четырнадцать лет последний раз.

– Потом тебя забрали?

– Да. Но я не боялась. И ко мне относились всегда хорошо. Я способная и послушная.

– Раз так, засыпай. Завтра я послушаю твою историю.

Отшельник на мгновение застыл, рассматривая как волосы Пеласти спадали с подушки.

Ранним утром глава корпорации сидел за столом с человеком, у которого в руку была встроена небольшая панель.

– Сколько пропавших на этот раз? – Он затягивается дымом из трубки.

– Четверо. Их местонахождение установить не удалось, пол также пока не установлен.