– У тебя всегда была прекрасная память, Том. Рад тебя видеть, дружище. Что на свете заставило тебя вспомнить пенсионера Али? Или просто так, решил узнать, жив ли я?

– «Просто так» – в моем лексиконе отсутствует, ты же знаешь. Конечно, я по делу, и весьма необычному.

Али невольно наклонился вперёд.

– Вот как? По весьма необычному, говоришь?

– Именно так. Постараюсь быть кратким.

Он рассказал ему о событиях, произошедших с ним сегодня. О Фрэнке, о его необычном талисмане и о внезапной кончине его нового знакомого. О том, как успел прихватить талисман и сумку Фрэнка, благо в салоне первого класса никого, кроме них не было.

С каждым новым эпизодом глаза Али открывались все шире и он плотнее вжимался в кресло. Было видно, что рассказ Тома не только его заинтриговал, но и не на шутку встревожил.

– Ты уверен, что никто не видел, как ты брал сумку и талисман?

– Что касается талисмана, то уверен. А сумку я достал, как свою собственную. К счастью, наши места были рядом и верхнее багажное отделение было общим. Так что я достал свою сумку и его и повесил их вместе на плечо. Это могло, конечно, попасть на камеру видеозаписи, если таковая была в первом классе. Но, насколько я знаю, эти камеры включают только после взлёта и выключают перед посадкой. Другими словами, когда мы усаживались и раскладывали багаж камеры не работали. То же самое после посадки. Но даже если я попал на запись, это ничего не доказывает: при посадке я положил свой багаж, а по прибытии вынул его.

– Я знал, что ты очень предприимчивый и решительный человек, Том. Но то, что настолько, я и предположить не мог! Не думаешь ли ты, что полиция просеет списки пассажиров и вычислит тебя?

– Конечно, вычислит. И что дальше? Вопросы: что видел, что знал? Сколько угодно. Я тебе рассказал, как я с ним познакомился. Расскажу и им. Чья сумка? – Моя. Почему Фрэнк клал её в багажное отделение? – Я попросил помочь. А дальше ноль. Конец. Тропинка обрывается. Фрэнка больше нет, земля ему пухом. Так что подтвердить или опровергнуть мои слова некому.

– Они могут организовать слежку и поставить твой телефон на прослушку.

– Могут. Именно поэтому я сейчас здесь с тобой нахожусь. Я даже не заезжал домой. Пока за мной ещё никто не следит и даже не знает, что я вообще существую, – с улыбкой произнес Том. – Согласен?

Али кивнул головой. Возразить Тому ему было нечего.

– Согласен. Давай к делу.

Том открыл сумку Фрэнка и выложил на стол два предмета: деревянный брусок с непонятными пазами и золотой талисман, в виде кобры в боевой стойке, на разорванном кожаном шнурке. Али так и впился в него глазами. Том взял талисман в руку, и скарабей на груди кобры засветился бледно-голубым светом.

– Осторожно! – прошептал Али. – Положи обратно, это опасно! Похоже, это один из тех предметов, которые используют внешнее энергетическое поле и взаимодействуют с ним. Я много читал об этом, но своими глазами никогда не видел.

Фрилансер осторожно положил талисман на стол, и скарабей медленно потух. Он и сам был удивлен не меньше Али.

– Ты говоришь Фрэнк, так, кажется, его звали, носил его на шее? Очень странно. Ведь это не талисман.

– Как это не талисман? А что же это?

– Конечно, называть его можно как угодно, но от этого его истинная сущность и назначение не меняются. Посмотри: шнурок продет в два кольца по обе стороны капюшона кобры. Но эти кольца вовсе не для шнурка и даже не для цепочки. На нижней части капюшона есть такая же пара колец. Это, друг мой, не талисман, а диадема. Через две пары колец проходили тонкие золотые обручи как часть немеса – головного убора фараонов. И носить его разрешалось только фараонам. Царская кровь, символ божественной власти, так сказать. Я помню, что в некоторых легендах говорилось о таинственных силах, которыми диадема защищала своего владельца.