– И я все равно буду глупо шутить, – пообещал он.

Оля снова улыбнулась и поцеловала парня в другую щеку.

– Rebel without a cause.

– Ты ведь знаешь, я совсем не говорю по-английски.

– Фильм такой старый был, – пояснила она. – «Бунтарь без причины». У нас перевели как «Бунтарь без идеала», но это уже на совести наших прокатчиков. Послушала тебя и вспомнила название. Похоже, разве нет?

Сергей не успел ответить, потому что впереди освободилось место перед рамкой металлоискателя, и он пропустил Олю. Та показала сержанту на входе содержимое сумочки и вскоре оказалась по другую сторону барьера.

– Сними куртку.

Парень протянул косуху полицейскому, тот уважительно хмыкнул.

– Штангист? – спросил досмотрщик.

Сергей отрицательно покачал головой.

– Просто от пола отжимаюсь. С хлопками.

Сержант посмеялся. Ткнул дубинкой в высокую прическу.

– Ты не прячешь внутри нож?

– Там нет ничего, кроме пары килограммов мусса для волос! – раздался из-за спины звонкий голос Оли.

Мужчина снова посмеялся. Совсем искренне. Он производил впечатление приятного человека, и Сергей даже ощутил стыд за то, что без разбора назвал их всех ментами. Ненадолго, но ощутил.

– Проходи, – досмотрщик махнул дубинкой. – Не сломай ирокез об рамку.

– Это не ирокез, – поправил парень, – это называется «площадка».

– Главное, чтоб не танцевальная! – хохотнул полицейский.

Сергей ничего не ответил на плоскую хохму и, наклонив голову, сделал пару шагов вперед, оказавшись рядом с Олей.

– Танцевальная площадка! – передразнил он. – Категория «шутки за триста»! Интересно, он там вообще работает или только шуточки отпускает?!

Теперь рассмеялась и Оля.

– Не кипятись, – девушка ткнула Сергея под ребра, – этот мент, наверняка, вообще не знает никаких отличий. Для него любая высокая прическа – ирокез. Я вообще удивлена, что он тебя лишь приколол на входе, а не развернул назад.

Парень мигом картинно нахмурился.

– Мент? Или все-таки полицейский?

– Ладно, сдаюсь. Это все ты виноват, – Оля шутливо подняла руки к небу. – Пойдем поближе к сцене? Мы ведь не на задворках стоять пришли, да?

Парковка торгового центра так и кишела людьми. Пробираясь сквозь толпу, Сергей почувствовал себя килькой в банке, которую пытались достать с самого дна, минуя остальных. Даже на значительном расстоянии от сцены музыка ревела так, что басы гулким эхом отражались в желудке. Парень притормозил и, чуть пропустив Олю вперед, обнял за талию. Прижал к себе, наклонился к уху девушки.

– Дальше не пойдем. Мне и здесь уже становится паршиво.

Она кивнула.

– Какой это у нас фестиваль по счету? Третий?

– Ага.

– А сколько мы уже вместе?

Она не могла забыть, но Сергей понял, что нужно подыграть любимой, и изобразил человека, лихорадочно пытающегося вспомнить важные вещи.

– Четыре года, – спустя полминуты ответил он, – если не считать год в армии, то три.

– Долго думал, – не преминула заметить Оля. – Издевался?

– Шутил, – парень улыбнулся и тряхнул прической. – Просто хотел посчитать подробно, вплоть до дня, но мой мозг не настолько силен, так что… – он виновато развел руками. – А когда мы начали?

Оля развернулась лицом и прищурилась.

– Думаешь, я поверю, что ты и число забыл?

Сергей вздохнул.

– Пятое мая, две тысячи пятнадцатого года. Пять, пять, пятнадцать. Запоминается просто. Лучший день моей никчемной жизни, веришь?

Он помнил все даже слишком подробно.

***

Старые перчатки, недавно разменявшие три года, выглядели так, будто насквозь пропитались потом. Сергею казалось, что голову равномерно прожаривали на вертеле, а кожа медленно, но верно превращалась в плавящийся кусок масла – всему виной густая прическа.