– Вытащи глок, хватай сумки и бегом к выходу! – приказал шатен.

– Глок?!

– Пистолет! Давай, давай, живее!

Томас судорожно расстегнул сумку, схватил первый попавшийся пистолет, или, как выражался шатен, глок, затем поднял сумки и кое-как побежал к выходу. Вслед за ним, вооружившись дробовиком, побежал ЭсПи. Из проема, точно из дыры, в дом врывались морки. Их было много, настолько, что они не могли пролезть, толкались, царапали друг друга, визжали и давились ядовитой слюной. Эта черная вонючая масса стекалась в дом, своей тяжестью пробивая дверные косяки и руша все на своем пути.

– Выход перекрыт, ЭсПи! – крикнул Томас и вдруг почувствовал, как ему сжали шею и одернули назад так, что он едва устоял на ногах.

Одна из тварей чуть не задела своими длинными когтями ЭсПи, но парень успел увернуться и пнуть морка в брюхо. Тот потерял равновесие и, уносимый потоком кишащей плоти, приковался к стене.

Морки не прекращали врываться в дом, они сбивались в кучу, прыгали из комнаты в комнату в поисках своих жертв. ЭсПи схватил сумки и, поторапливая парнишку, залетел в потайную комнату, запер дверь, надеясь, что за это время морки не затаились там.

Глава 4

В доме сгустилась темнота. Глаза никак не могли привыкнуть к тьме, которая, как вакуум, поглощала ребят. Кружилась голова, словно они катались несколько часов на карусели, а к горлу подкатывала тошнота.

Тереза и Бен остались вдвоем. Никого уже не удивлял тот факт, что пропали не все, а только те, кто вышел на крыльцо смотреть закат. Наверное, остальные все ещё в нашей частоте, ищут нас, – подумала Тереза, а затем её мысли переключились на Томаса и Рави. Теперь им приходилось так жить – скачками, словно они какие-то кочевники. Но успокаивал тот факт, что они уже здесь, а значит ближе к Рави.

Бен был молчалив. За это время он не проронил ни слова, будто боялся, что за любой звук Тереза надает ему тумаков. Брюнет рылся в кухне, открывал ящики и на автомате искал то, что нужно. Он это делал так часто, что уже привык к мародерству и не видел в этом что-то плохое. Им всем приходилось этим заниматься, ибо без припасов они бы не выжили.

– Нашла сумки?

– Ещё не искала, – ответила Тереза, выходя из комнаты. – Я разбирала вещи, подбирала подходящие. У тебя что?

Бен неуклюже вынул заедающий ящик и поставил на стол.

– Тот же набор: фонари, спички и всякая мелочь. Пока всё в этом ящике. Нам бы сумку найти, чтобы это переложить и пойти к дому ЭсПи, если они к тому времени не вернутся.

Тереза задумчиво и немного лениво провела пальцами по ящику.

– Схожу наверх, посмотрю там.

Бен промолчал. Между ребятами и Беном определенно было какое-то напряжение, особенно между ним и ЭсПи. Мужчина чувствовал себя изгоем, но выбора у него не было, а точнее он не хотел его совершать, ведь человеку невыгодно выживать одному. Он терпел и часто погружался в себя, в собственные мысли, чтобы лишний раз не думать о ребятах и о том, что его мнение никого не волнует. Бен сел за стол и уставился на чёрное окно, вспоминая, как впервые встретил ребят.

Тереза, на ощупь пробираясь к лестнице, старалась идти тихо. Ей предстояло подняться по лестнице наверх, что в такой темноте было нелегко. Наверху пахло сыростью и пылью, немного плесенью. Возможно, что трухлявая крыша не выдержала, и теперь вся вода стекала в одну из комнат. Пробираться в темноте было невозможно, жутко раздражало, поэтому девушка вытащила из кармана телефон и, прикрывая его рукой, включила фонарик. Мелкие лучи света слегка осветили коридор, гниющие обои и стены, мокрый скользкий зеленый пол и две комнаты по бокам. Тереза не мешкала, сосредоточилась на комнатах и прислушивалась к звукам с улицы. Она боялась, что даже такой слабый свет привлечет морков.