Как и отец, Генрих держал при себе много слуг. Им помогали четыре пажа или оруженосца. Они ждали своих хозяев в личных покоях, а во время публичных процессий шли рядом с королевским конем. Пажи носили туники яркого цвета и золотые цепи на плечах. В торжественных случаях они несли полосатые зелено-белые жезлы. Вместе с грумами они спали в приемной или в комнате пажей, если такая имелась.

В личных покоях работали также шесть лакеев, три виночерпия, три резчика, два управляющих и три швеца. Членами личного двора являлись также королевский цирюльник, личные врачи, хирурги и секретари.

Каждый член личной команды короля был жизненно важен для создания иллюзии роскоши и величия его двора. Но личные обязанности, которые они исполняли, были столь же церемониальными, как и официальные государственные мероприятия и представления, в которых принимали участие остальные придворные. Жесткая структура и порядок процесса подготовки короля к аудиенции укрепляли придворную иерархию: от скромной прачки, которая доставляла его выстиранную одежду, до джентльменов личных покоев, которые исполняли церемонию одевания. За закрытыми дверями королевское величие было столь же впечатляющим, как и на публике.

В начале своего правления, когда Генрих находился на пике юности и силы, он поднимался на рассвете и на несколько часов отправлялся на охоту – порой охота затягивалась до заката. Придворный и дипломат Ричард Пейс сообщал кардиналу Вулси, что в течение лета «король каждый день, за исключением святых дней, поднимается в четыре или пять [утра] и охотится до девяти или до ночи»[151]. В холодные месяцы Генрих поднимался позже, обычно около восьми. Поначалу во время охоты его всегда сопровождала большая свита. Но их шумное веселье, «докучливое и излишнее», так ему мешало, что со временем он ограничил количество спутников до нескольких самых приближенных – и среди них часто была его супруга, Екатерина, прекрасная наездница[152].

Чтобы помочь королю подготовиться к охоте и другим придворным развлечениям, слугам личных покоев приходилось подниматься еще раньше монарха. Придворные правила требовали, чтобы грумы личных покоев поднимались в шесть утра. Они должны были убрать и привести в порядок комнаты короля до его пробуждения. Но когда Генрих отправлялся на охоту, им приходилось подниматься намного раньше. Хотя Тюдоры и не знали о существовании бактерий, связь между грязью и болезнями была им очевидна, поэтому королевские покои должны были быть чисты «от всех видов грязи»[153]. В каждой королевской резиденции имелся постоянный персонал для полной и тщательной уборки на случай, если король и его свита надумают приехать. Эти люди мыли и чистили каждый уголок дворца – каждый дюйм пола, стен и даже потолков.

Убравшись в королевских покоях, грумы будили эсквайров, которые спали в комнате, примыкающей к королевской спальне. Это им удавалось не всегда. Генрих не раз жаловался, что эсквайры продолжают храпеть, когда сам он уже поднялся и оделся. Когда эсквайры все же вылезали из постелей, они входили в спальню своего царственного хозяина, чтобы «приготовить его и одеть его в его белье». Белье короля хранилось в спальне в одном из двух сундуков. Обычно белье перекладывали свежими травами, чтобы придать ему приятный запах. В другой сундук складывали грязное белье, предназначенное для стирки в королевской прачечной. Если эсквайрам требовалась какая-то дополнительная одежда для конкретного дня, то эти предметы им вручали грумы в дверях спальни, а тем их, в свою очередь, «честно и чисто», подавал йомен гардероба одеяний