Поглядываю по сторонам – напротив приемной как раз стоит нараспашку кабинет заведующей складом. В дверях этого самого кабинета стоит мужик в спецовке рабочего и вдохновенно точит лясы на совершенно нерабочие темы с этой самой заведующей складом. Та вдохновенно хихикает, на весь коридор слышно.

Мда, навести порядок в этой отаре будет непросто.

А руки-то уже чешутся.

Из кабинета Вяземского выходит женщина, прижимающая к груди объемную пачку бумаг. На меня она смотрит как-то странно, со смесью жалости и оценивания.

– Новенькая? – вопрос адресуется не мне, а тетке за столом секретаря.

– На собеседование, – пожимает плечами та, и у спросившей в улыбочке проступает что-то нехорошее.

– Ну-ну, – роняет она ехидно и ничего не говоря уходит из приемной. И что это сейчас было?

Нет, я была на многих собеседованиях, проходила разные типы стресс-тестов, но это – вообще ни на что не похоже.

– Проходите, – тем временем озвучивает секретарша, успевшая обо мне должить, – Захар Михайлович вас ждет.

Ну, ни пуха ни пера, что ли!

Первое правило соискателя на новом рабочем месте – работодатель не должен тебе нравиться. Я имею в виду внешность, разумеется. Как только ты начинаешь думать о том, какие теплые у твоего будущего босса глаза – вот тут-то ты и пропала со всеми потрохами.

Ты. Пришла. За. Работой!

И ни за чем больше.

Я никогда не беспокоилась по этому поводу. Не беспокоюсь и сейчас. Я не такой человек, который два раза наступит на одни и те же грабли. Три года проходила по уши влюбленная в того, чьей правой рукой была. Хватит.

Вяземский даже близко не привлекателен как мужчина. Обычный мужик, обычный бизнесмен, невысокий, коренастый, с брюшком и высокими залысинками. Обручальное кольцо на пальце отсутствует. Не женат или не носит?

Глаза только неприятные. Холодные, взвешивающие и обесценивающие.

Я прохожу в кабинет, ожидая разрешения присесть, останавливаюсь.

Эти вот самые глаза проходятся по мне от носков туфель с невысоким каблуком и до кончиков отросших волос, спускающихся уже ниже плеч.

А потом Вяземский улыбается. Широко так, явно желая сгладить повисшую неловкость.

Только я этой улыбке почему-то не верю.

– Присаживайся, Анжелочка.

Фамильярное обращение при весьма поверхностном знакомстве – плохой звоночек. Выдает проблемы с пониманием делового этикета.

Но я не в том положении, чтоб капризничать. Знала, что не к президенту пришла.

– Блестящее резюме, – Вяземский говорит это равнодушно, абсолютно не пытаясь сгладить имеющееся напряжение, – расскажи о себе.

Это действительно напоминает формальность и меня немного попускает. Я рассказываю. Про Рафарм и работу в нем, про стажировки до него, про свои таланты разрешать конфликты…

– Но все-таки тебя уволили, – он будто напоминает мне мое место. Что ж… Стресс-собеседования я тоже проходила. А это даже в половину не настолько возмутительное интервью, какие могут быть.

– Всем свойственно делать ошибки, – улыбаюсь как можно непринужденнее, – я была наказана за свою и делаю выводы.

– Такие, что даже согласишься на зарплату в три раза меньше предыдущей? – поддевает Захар Михайлович. По всей видимости, он навел справки и об этом.

Абсолютно не академическое собеседование. Разговоры о деньгах нельзя ни в коем случае вести в таком унизительном ключе. Гордый специалист задрал бы подбородок, начал доказывать, что он стоит гораздо дороже, что вот у него здесь рекомендации, там можно получить отзыв с места работы, и вообще…

Но это не моя роль.

Я развожу руками.

Да. Соглашусь. Все лучше, чем смешное пособие от службы занятости.

Возможно, я согласилась бы и на меньшие деньги, но об этом я вслух не скажу. Не лохушка же.