Поезд следовал в Ростов-на-Дону, в нем было душно и грязно. Мужчина зашел в общий вагон, его сперва с улыбкой встретила полноватая женщина сорока пяти лет с огромной родинкой на щеке. После того как проводник для поверки взял у Михаила документы. Улыбка у женщины исчезла, покрасневшее от давления лицо побледнело.

– Проходите!– вымолвила она из себя,– ваше место сорок девять.

Грозный взгляд окутал страхом женщину. Михаил не понимал, что она говорит, его голова раскалывалась. На него снова напал приступ боли, который приходил раз в неделю. Мужчина поднялся в вагон, кое-как справляясь с недугом. Его внушительный рост, худощавое вытянутое стеклянное лицо и зверский взгляд настораживал взглянувшего на него. Когда он проходил мимо, то встречали его гробовой тишиной. Даже дети, которые без умолка визжали, замирали, чувствую страшную холодность.

Вагон был старый, зелено-коричневого цвета. В нем ехали люди разных возрастов и национальностей. Михаил занял боковое место, у него была верхняя полка, он закинул на свою полку вещи и сел за стол. Напротив него сидела женщина преклонного возраста. Она занимала нижнее место и когда пришел ее сосед, старушка пила чай. Когда мужчина приземлился на сиденье. Он невольно огляделся и поймал взгляд женщины, которая его внимательно изучала.

– Зинаида Ивановна,– сперва улыбаясь, а потом насторожено представилась женщина,– а как к вам обращаться молодой человек?

– Мишка, меня зовут Мишка,– задребезжал его голос, тембр был таким сильный, что вибрация прошла по столу.

– Михаил, не изволите со мной испить чай?

– Мне бы что по крепче, дышаться как-то хочется легче, даже в словах не выразить.

– Стакан у вас имеется молодой человек?– услышав разговор соседей по купе, спросил пузатый с залысиной мужичек.

– Ты уже какой день пьешь?– с верхней полки послышался женский голос.

– Любаня, я два дня только пью, а сейчас я не пью. Знакомлюсь с людьми, но тебе не понять, ты мир видишь в своей проекции.

– Достал алкаш,– выругалась женщина и слезла с верхней полки вниз,– что смотришь,– ударив по лысине мужчину, надела тапочки и направилась в сторону туалета.

– Щас!– мужчина достал стакан из-под подушки и пластмассовую бутылку с алкоголем и налил,– держи,– протянул он Михаилу самодельный самогон и следом взяв со стола огурец. Дал ему, чтобы мужчина закусил.

Михаил взял стакан в левую руку, посмотрел на бабушку, выдохнул и выпил.

– Ну вот, а теперь можно и чай попить,– улыбнулся он и занюхал рукавом спиртное.

– Держи огурец,– продолжал тянуть он Михаилу овощ.

– Такое не закусывают!– ответил Михаил,– как твое имя добрый человек.

– Толя, я сам Омска, вот едем к теще в Москву, погостить,– ухмыльнулся он,– а ты?

– Я, да,– задумался Михаил,– еду из ада, а куда не знаю, больше двенадцати лет не был.

– В тюрьме сидел?– испугано спросила бабушка.

– Военный я,– посмотрел он в глаза Зинаиде Ивановне, а потом взгляд отвел к окну.

– Да, я просто поинтересовалась, у меня дед в ссылке был. Отца расстреляли, повидала я сынок в жизни многое. Боюсь я тебя, вид страшный, а что сидевший или не сидевший. Человек есть человеком, да, даже с тюрьмы люди приходят человечески себя, ведут, чем остальные,– разоткровенничалась женщина,– а вот военные, они кто?

– И кто же?– спросил Михаил.

– Люди подневольные, им приказ дали. Они его выполняли, даже и жизнь иногда за это отдают. Не понимаю я мужской логики, зачем воевать, почему спокойно не живется?

– А что нам еще делать?– раздался голос с соседнего купе,– я вот майор. Правда, в запасе, а что это мы люди подневольные, все мы вольные. Родину от всякой швали спасаем,– подошел ближе к ним он,– Захар Андреевич, извините, что сразу не представился, могу я присесть,– садясь на спальное место рядом с Анатолием.