– Ты на фабриках, которые войска клепают, был?

Кунин кивнул.

– Заводы находятся под пирамидой. Там целый слоеный пирог, и черт его знает, на какую глубину он уходит, и сколько там этажей. Судя по обилию лифтов, много. Но сколько точно, я не знаю.

– Знаешь их производственную мощность? Сколько они вертушек могут в месяц выпускать? Капель, топтунов?

Кунин мерзко захихикал.

– Ты не понимаешь роль, которую пришельцы отводят моим людям. Мы не сподвижники, не равноправные партнеры. У любой вертушки прав доступа гораздо больше, чем у нас. Люди сидят в своем загончике и не могут никуда выйти.

– Почему?

– Система полностью автоматизирована и завязана на таблички. Есть область в наземной части пирамиды, где мы можем перемещаться без проблем. В ней нет ничего необычного – жилой комплекс, тренировочная база. Все по нашим, людским стандартам. У меня есть допуск в комнату для брифингов с протопрограммой.

– Ого! И как она выглядит?

– Обычный андроид, металлический болван. Ходит, болтает, капает на мозги своими заданиями и нравоучениями. Но это только оболочка, код самой программы хранится где-то глубоко под пирамидой на суперсервере.

– Его можно уничтожить? – оживился Павел, которому показалось, что из беседы с Куниным наконец-то можно извлечь серьезную выгоду.

– Конкретно один сервер? Думаю, да. Всю протопрограмму – нет. У нее в каждой пирамиде есть копия, которая тщательно охраняется.

– И если мы их захватим…

– Черта с два ты их захватишь. Я точно количество войск назвать не могу, но видел бы ты, какие под землей толпы шуруют! Чисто мое ощущение – пришельцы и десятой части войск на вас не бросают!

– Может, ты знаешь, какой новый вид оружия планируют против нас использовать? – Павел сделал вид, что его абсолютно не волнует тотальное численное превосходство врага.

В конце концов, мотивы перехода Кунина неизвестны, вдруг перебежчик старается моральный дух защитников Заставы понизить. А на самом деле уничтожение тоннелей с ресурсами подорвало производственный потенциал пришельцев. И попытка похищения Марины, и появление Кунина необходимы для того, чтобы легионы протопрогрораммы получили передышку.

– Ты думаешь, нас информируют о новинках? Брифинги проводят, рисунки всякие красивые показывают?

– Зачем вы тогда нужны программе, если фактически от всего отстранены?

– Диверсиями промышляем, шпионажем. Нас нелегко вычислить, мы же люди…

– Последнее утверждение спорно, – резонно заметил полковник.

– Люди, полковник, обыкновенные люди, которые ищут, как бы себя реализовать. Ты удивишься, какая у меня очередь из кандидатов.

– Зачем вам для диверсий много людей?

– Не о диверсиях одних мечтают обновленцы. Мы в основном готовимся к контролю над захваченными территориями. Программа не собирается торчать в пирамидах вечность. Рано или поздно она приступит к захвату городов, и тут-то мы для поддержания порядка и пригодимся. Чисто психологический финт, люди на захваченных территориях к нам все равно будут относиться лучше, чем к железякам, которых изготавливает программа.

– Значит, она готовит полицаев?

– Волков, которые будут помогать ей насаждать новый порядок и охранять стадо. Мы предпочитаем думать о себе так. Но ты угадал, наши функции будут схожи с функциями полиции.

Павел хотел бы многое высказать предателю, но тут ожил его коммуникатор.

– Мы решили доставку в долгий ящик не откладывать. Стратосферник уже на пути к промежуточному аэродрому, высылай туда клиента на «Драккаре», – распорядился Ромин.

– О! Кажется, мне пора! – обрадовался Кунин.

Он не испытывал ни грамма радости, сидя перед зенитным автоматом, готовым его размазать на мелкие куски в любую секунду. Павел омрачать человеку счастливые мгновения не стал. Он-то знал, как Ромин относится к изменникам, и примерно представлял, какой ад ждет Кунина в штабе. Вопросов к бывшем чиновнику у полковника имелось немало, но времени на них не оставалось – Кунина еще надо вдоль и поперек просветить и просканировать, чтобы убедиться в отсутствии средств слежения. Не хватало еще на штаб пришельцев навести.