– Я сегодня мечтала; будешь провожать меня домой по Выборгу. И, вот сейчас, надеюсь – это сбудется, – улыбалась краешками глаз.

Не мог найти в себе сил поцеловать её. Нёс, какую-то чушь, хоть и видел – ждёт от него именно этого.

– Железнодорожный вокзал. Он не был таким прежде. Я не успел рассказать это остальным, потому, что устал. Но, для тебя мне хочется сделать большее. Откуда только силы берутся?

Здесь всё раньше было не так, как сейчас

Шли по пустынным ночным улицам города. Тусклый свет фонарей ненадолго вынимал их из темноты, затем опять погружая в неё. От этого казалось – дорога проходит сквозь холмы, то поднимаясь, то опускаясь вниз, к их подножиям, где протекала извилистая река, которой, увы, на самом деле не было.

– А вот и мой дом. Видишь, он недалеко от порта. Но, современный. До сегодняшнего дня я любила только то, что построено в последние годы. И меня поразила библиотека, что ещё с 36 года так разительно отличается от всего своего окружения. Но, ещё больше мне захотелось побывать у тебя дома, в старом городе. Я ведь пару раз проходила мимо него, не решаясь зайти во двор.

– Мы встретимся завтра?

– Мы встретимся в институте, – улыбнулась ему.

– Это не то. Мы в разных группах.

– Мы можем ездить вместе домой и в Питер.

– Ты каждый день ездишь домой?

– Да.

– А я поселился в общаге. Но, теперь понимаю, как был не прав.

– Не прав, – улыбалась Инга. Как много узнала сегодня.

Улыбнулся ей в ответ, так же многое открыв для себя в этот день.

Так и не смог поцеловать её в тот вечер. Не шёл, буквально бежал домой, от нахлынувшей волны необъяснимого счастья, стараясь, как можно выше подпрыгивать под деревьями, в попытке сорвать с них листья.

Понимал – это она, та женщина, с которой ему хочется быть вместе.

Не стоило всё же ему тогда, будучи подзадоренным товарищем, идти на поводу у своей страсти. Ведь не прошло и полугода, как покинув отчий дом изменил своему слову, ещё в Амстердаме.

– Никто об этом не узнает, если сам не будешь трепать, – словно в продолжение вчерашнего разговора успокоил Пауль наутро, когда, радуясь своей победе над очередной давно уже побеждённой другими мужчинами девушкой, нашёл Якова на сеновале.

Шумно, словно спугнутая газель, вырвалась из-под тут же упавшей на ещё тёплое сено руки Якова девушка, на ходу поднимая свои разбросанные вещи.

– О чём? – приходил в себя Яков, после крепкого сна, не заметив; только, что рядом с ним спала та, кто теперь, забившись в угол надевает юбку, отряхивая босые ноги от прилипших соломинок.

– Ну, раз не о чем, так и того лучше, – не обращая внимание на спускающуюся по крутой деревянной лестнице вниз девушку, закрыл тему Пауль. В глубине души был рад, и в этот раз оказался прав. Будучи старше Якова, знал; пока мужчина вдали от дома – волен поступать так, как считает нужным. Всегда радовался подтверждению его мнения, видя; не одинок в этом мире. И сегодня утром, после многочисленных споров, убеждений и усмешек во время многих застолий в конце рабочей недели, по пятницам, наблюдал очередную свою победу. Ведь только благодаря ему друг Яков, что был родом практически из одних с ним мест, лишился девственности, как он часто выражался.

Сильно болела голова. Плохо помнил, что случилось ночью. Но, теперь, кажется начинал понимать почему уехал не обвенчавшись с Агнезэ. Словно знал заранее; именно так и будет – не настоял на венчании. Но, может, всё же побоялся её родителей? Нет, дело не только в этом. Он может бросить свою невесту, не испортив её, среди множества отчаянных мыслей, проносящихся сейчас во время пробуждения в его голове яркой вспышкой блеснула и эта, страшная!