После ужина Дёмин сидел в каптёрке, заканчивал чинить сапоги. Затрезвонил телефон.

– Дежурный по роте младший сержант Ломаев слушает! Так точно, товарищ майор!.. Сейчас дам команду… Есть!

И обратился к Дёмину:

– Рядовой Дёмин, бегом к комбату. Срочно!

Постучав в дверь, Дёмин вошёл в кабинет и, сориентировавшись, обратился к старшему по званию:

– Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться к товарищу майору?

Булавко махнул рукой:

– Отставить! Проходи. Виктор Петрович, ты можешь пока идти, а мне нужно переговорить с глазу на глаз.

Варма вышел.

– Странные письма я стал получать в последнее время, товарищ рядовой. Ладно, на первое уже дали ответ. Но вот второе касается вас лично. Я хотел это дело поручить Варме, но, коль приехал сам, хочу вас лично выслушать.

Булавко делал подчёркнутое ударение на «вы» и на «вас».

– Мне рекомендовано провести с вами беседу, сообщить, что вы должны выйти на связь с какой-то Марией Ивановной вот по этому телефону, – он протянул Дёмину листок. – Мне также предложено перевести вас в другую часть, поближе к штабу округа… Это что за хрен-ерундень, товарищ рядовой!? У тебя что, такой блат в министерстве? Я вам что, сводник какой-то!? Не хватало мне, боевому генералу, передавать какому-то рядовому какие-то телефоны какой-то Марии Ивановны! Мне просто любопытно знать, чёрт возьми, что у меня в частях творится!

– Товарищ генерал-майор, я не могу отвечать за поступки других. Должен поставить вас в известность, что в призыв я попал либо по чьей-то ошибке, либо в силу стечения обстоятельств, либо по какому-то плану, о котором не имею ни малейшего представления. К сожалению, я не могу вам много рассказать в силу подписки.

– Тебя что, от уголовки ко мне спрятали?

– Однозначно нет. Мне также в своё время было рекомендовано на год-другой уйти в тень. Я даже стал подумывать, что меня специально засунули в армию. Здесь как у Христа за пазухой – захочешь, не достанешь.

– Загадками говоришь, Дёмин, а загадки я не люблю.

– Разрешите поделиться соображением?

– Ну давай, послушаем.

– За телефон спасибо. Это очень важный момент. Но, если бы там я действительно понадобился, меня бы давно уже отсюда выдернули, поверьте. Если же всё это только рекомендовано, то вы в праве принять своё собственное решение…

– Ты меня не учи принимать решения, солдат! – багровея, рявкнул Булавко.

– Никак нет, товарищ генерал-майор. Об одном прошу: не переводите меня из этой части. Мне она особенно дорога. Я по-новому взглянул на жизнь и уверен, что солдатский паёк ем не задарма.

– Пиши рапорт на моё имя. Если понадобится, комбат подаст ходатайство. Я подумаю. А ты завтра покажешь, как отрабатываешь армейский хлеб.

Ночью батальон подняли по боевой тревоге. С вечера уже прошёл слушок, что ночью выдвигаемся в район учений, поэтому солдаты спали вполглаза.

На полу в оружейке лежали вещмешки и противогазы. Когда завыла сирена, собрались быстро, построились поротно, и Варма дал команду: «По машинам!».

В обозначенный район прибыли только к утру. Поставили штабную палатку, соорудили полевые туалеты – по одному очку на десять бойцов, развернули полевую кухню, а потом уже занялись палатками для офицеров и рядового состава. Завтракали сухим пайком, по отделениям, чтобы в батальоне не нарушать заданного ритма.

К обеду заработала кухня, и бойцы с удвоенным аппетитом принялись за щи и гречневую кашу с тушёнкой. В чай повара добавили только что распустившиеся листья дикой чёрной смородины. Чудный получился чай!

После совещания в штабе вернулся Княжев, стал излагать задачу сержантам. Он так разошёлся, что слушающие даже вспотели и сняли пилотки. Он предупредил, что отделение, в котором служит Дёмин, поступает в его личное распоряжение.