Так вот, сплю я как-то у себя в комнате, бабуля похрапывает в своей комнате, идиллия. И только я начала засыпать, как услышала шаги. Шел не один человек. Я напряглась, но не испугалась. Лежу, жду. А в комнате темнота, ничего не видно. Но тут, как по заказу, тучи разошлись, и луна заглянула в мою комнату. С луной в комнату зашли три женщины в белых саванах. Очень странная картина, я вам скажу. Молча подошли к моей кровати. Одна села в ногах и просто смотрела на меня. Обычная внешность – распущенные темные волосы, бледное лицо, в общем, ничего необычного, кроме того, что они пришли ко мне в комнату ночью… Я не могла промолвить ни слова, молчали и они. Сколько это длилось, не могу вам сказать. Так мы смотрели друг на друга, и ничего не происходило, я уже подумывала заорать и позвать бабулю. Но они поняли, что долго я терпеть не буду. И сидевшая барышня поднялась с кровати, подняла руку вверх и сказала, не открывая рот: «Ты узнаешь». Потом она красиво встала, с ровной спиной, и, не поворачиваясь, пошла к двери. Остальные тетеньки были рядом с ней. Они пропали так же быстро, как и появились.

Сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. Но, несмотря ни на что, я развернулась к стенке и заснула.

Ну, скажите, кто после такого случая смог бы вообще спать? Но с определенного момента, а именно с момента, когда я поняла, что я не такая, как все, на меня накатило спокойствие.

Сначала это состояние я приписывала тому, что меня воспитывают не родители. Как бы одинокий оставленный ребенок, неполноценное воспитание, ну и бла, бла, бла, что мог придумать себе ребенок в одиннадцать лет. И я думала, что от этого состояния мое сердце не выдержит и разорвется на части, а спокойствие – это временное состояние, как затишье перед бурей.

Я не знала, как это происходит в жизни, и поэтому мое воображение рисовало мрачные картины разорванного сердца. Я почему-то думала, что грудь вывернет наизнанку, и я буду испытывать нестерпимую боль… в моей крови будет вся комната, и горю окружающих не будет предела!

Но шло время, сердце все стучало и служило мне, причем не только сердце. Я была на удивление здоровым ребенком. И не только здоровье было моей гордостью. Я была красивая и умная, а еще очень скромная. Нет, правда. Рыжие волосы, зеленые глаза и белоснежная кожа. Но я делала все, чтобы эти достоинства не были достоянием общества. Волосы собирались в пучок, глаза всегда были закрыты солнцезащитными очками. Это был не юношеский протест, а образ жизни. Я молодая спортивная девушка, а вычурные наряды мне не чужды, у меня нет повода и мест, куда я могу это надеть.

Бабулечки старались, чтобы их внучка была не хуже других и ни в чем не нуждалась. Мне покупались красивые вещи. Но ничего не могло сравниться с джинсами «Райфл», которые мне пришлось два дня тереть кирпичом до белого цвета, потому что в моде были потертые, как бы состаренные джинсы, а не новенькие темно-синие, и даже после того, как они отслужили мне, я сделала из них шорты.

Так вот, про мой покой. Как только я вышла из возраста молочного поросенка, я почувствовала себя под защитой кого-то или чего-то. Я упивалась этим состоянием. Но был и недостаток – отсутствие эмоций. Я стала этакой снежной королевой. Там, где девочкам свойственно рыдать навзрыд, я была непоколебима и неприступна, как скала. Девчонки растирали по щечкам розовые сопли от неудач или побед на поприще любви. Я в это время благополучно училась и занималась спортом. Не скажу, что мне не доставляло удовольствие наблюдать за любовными муками моих ровесниц. Это было забавно и грустно одновременно. А грустно мне было только потому, что я не могла похвастаться хоть чем-то подобным. Не потому, что не было ухажеров: потому что не было в них необходимости. Совсем. Я считала это пустой тратой времени. И когда бабуля говорила – погуляй, пойди с кем-нибудь, я всегда протестовала! Но во-первых, как это: с кем-нибудь! А во-вторых – мне совсем не интересно даже с кем-то особенным!