– Кто-то придумал использовать для этого поля самой звезды, втиснув их в струю. Встреченные нами геликоидальные волоконца как раз ими и образованы.

– Токи? – встревожилась Майра. – Но корабль же металлический, он проводит…

– Ага, и токи текут вокруг нас, не попадая внутрь. Закон сохранения углового момента и всякое такое. Вспомните, на Земле самолеты летают в грозовых облаках. Но… ничего себе поездочка! Эк нас потряхивает!

Бет обернулась улыбнуться остальным и увидела на их лицах тревогу. Не всем по вкусу этот серфинг. Ничего, распробуют.

– Да ладно, у меня все под контролем. Не надо так потеть. Это всего-навсего огромный соленоид. – Сперва хорошие новости, остальное подождет. – А это значит, что мы преодолеем более долгий путь, который потребует больше времени, то есть из струи выскочим, дополнительно сбросив скорость. Вот так.

Остальные не изменились в лицах.

Пассажиры, что с них взять!

Совсем не умеют прикалываться.

Их крутило в струе час за часом. Бет чувствовала растущее в команде напряжение, но отчего-то ей было по барабану. Рассекая плазменные узлы без вреда для корабля, она ловила кайф. Сердце ее колотилось от наслаждения, восторг не с чем было и сравнить. Она стала парашютистом, дайвером и серфером в одном лице, наслаждаясь собственными скоростью и мастерством.

Ништяк!

Она счастливо улыбалась, а Редвинг мрачнел. Заметив это, она поколебалась, заявила, что ей нужен отдых, отвязалась от кресла, с трудом встала, оглядела дисплеи. ИИ неустанно трудились, внося поправки в курс. К этому моменту корабль накопил немалый заряд на вершинах и элеронах, и Бет опасалась, как бы чего не закоротило. Слишком много электронов танцует на шкуре «Искательницы». В следующее мгновение, вспомнив какое-то соотношение из физики первого курса, а отчасти по наитию, она смела этот заряд с корпуса импульсом протонной плазмы. Добро пожаловать, месье Кулон.

Она продолжала стоять. Ощущения были как от серфинга на самой высокой волне во Вселенной. Вокруг вздымается пена, штормит, крутит, корежит – и пробирает до глубины души с каждым километром.

На экранах возник Свищ. Она опустилась назад в кресло.

Ну что, ништяк уже всё? Посмотрим.

Кто-то что-то говорил за ее спиной, она не обращала внимания. Умным пилотам ни к чему вслушиваться в лепет пассажиров.

Бет до боли навалилась на крепежные ремни. Впереди, за Свищом, похожим на бычий глаз, зияла внутренность Чаши – отсюда она казалась плоской. Девушка видела сложные извивы катушек у полярного отверстия – те вздымались над краем Свища, как горные гребни. Искусственные токопроводы размерами больше континентов? Кто-то должен был спроектировать полевую оболочку, отслоившую эту плазму от светила, создать те самые поля, какие теперь со слепой яростью колотились в «Искательницу». Кто-то… очень большой.

– Теперь нам легко тормозить, – сказала она обыденным тоном, желая успокоить остальных. Ей не было нужды оборачиваться: она обоняла их страх. Корабль поднимался против течения струи. Напряженность магнитных полей выходила за пределы спецификаций «Искательницы», звездолет трясся и стонал. Чаша надвигалась, по «Искательнице» прокатывались глубокие басы, кресло Бет вибрировало, да что там – все вокруг ходило ходуном…

Сфокусируйся. Она провела корабль сквозь Свищ, держась подальше от краев отверстия, где «Искательницу» вмиг испарило бы. Закрученные петлей магнитные поля на границе Свища сужали струю, как водный поток в узком месте водопровода. Скорость потока, направленная против скорости корабля, увеличивалась; здесь напряжения должны быть особенно велики, не потому ли и Чаша в области Свища толще, чем где-то еще? Вдоль краев Свища плясали молнии. Она приказала ИИ вывести карту магнитной геометрии Свища. Спустя секунду на дисплеях возникла многоцветная трехмерная картинка.