Но сделать это следовало бегом и так, чтобы не потревожить сон обитателей близлежащих покоев. Франсуа не понаслышке знал, насколько чутким был слух некоторых обитателей дворца, а особенно в числе придворных дам свиты Анны Австрийской. Казалось, что некоторые почтенные статс-дамы вовсе не смыкали глаз по ночам, и были в курсе всего, что происходило во дворце.

В приёмной королевы было пусто и темно. Свечи, горевшие в огромных напольных канделябрах с самой полуночи, давно погасли. А значит, время приближалось к пяти часам утра, и дворцовый кастелян, в ведении которого были все дверные замки, засовы, а также свечи и часы Лувра, вот-вот начнёт свой утренний обход галерей и залов. Начиная с пяти утра, он зажигал свечи в канделябрах и вставлял новые настенные факелы во всех присутственных залах и главных коридорах дворца. Следом за ним, ближе к шести часам, в залы приходили истопники. Они чистили и растапливали дворцовые камины, все, за исключением тех, которые находились в личных покоях королевской семьи, там за растопкой каминов следили камердинеры и камеристки.

С улицы раздался торжественный бой церковных колоколов, отмечая наступление утра и начало нового дня. Со стороны Большой галереи послышалось гулкое эхо шагов, по которым Франсуа безошибочно узнал печатный шаг, каким проходят на королевском параде – особенную поступь главного надзирателя в Корпусе Королевских Пажей господина Мальфлёра.

Смена пажеского караула! Скорее! Успеть добежать до зала, быстро подняться по ступенькам на невысокий постамент, где стояли кресла короля и королевы, и занять свой пост в последний миг! Франсуа стремглав пронёсся в распахнутые настежь двери, рискуя на бегу столкнуться с заспанным кастеляном, который добродушно пробормотал что-то в густые усы, заменяя огарки новыми свечами в высоком позолоченном канделябре.

Неужели де Кревье умудрился задержаться на свидании со своей очаровательной зазнобой? Но, в случае опоздания товарища по караулу, Франсуа был готов с невиннейшим выражением лица сослаться на то, что зов природной нужды заставил виконта отвлечься от несения службы. Звучало это, конечно же, смешно и нелестно. Зато де Кревье отделается всего лишь насмешливым выговором сквозь зубы от педантичного до мелочей поклонника пунктуальности, сопровождаемым хихиканьем остальных пажей, которые явятся для смены почётного караула. В любом случае, за неимением доказательств обратного, господин Мальфлёр, как всегда, будет вынужден принять, как данность, объяснение маркиза, каким бы нелепым оно ни казалось.

Утро, после пяти часов. Лувр. Коридор рядом с покоями королевы

Сонное спокойствие царило в той части дворца, начиная с полуночи, когда по заведённому правилу двор Анны Австрийской уходил на покой вместе с королевой. Длинный коридор рядом с покоями королевы утопал в моргающем свете колыхавшихся от сквозняка огоньков свечей в настенных канделябрах. Ничто, казалось бы, не могло нарушить покоя, который, к тому же, охраняли стоявшие в карауле швейцарские гвардейцы. Но всё это спокойствие улетучилось в тот же миг, когда двери соседней галереи с грохотом распахнулись, и в коридор ввалилась толпа гвардейцев из Дворянской Сотни во главе с капитаном де Вардом и швейцарцев, возглавляемых сержантом Дезушем.

– Женщины! Всюду суют свои любопытные носы. Какого дьявола она там делала? Разрази меня гром, если я понимаю, что творится в головах этих кружевниц, – сыпал проклятиями рассерженный де Вард, не обращая внимания на хмурые лица швейцарцев.

– Я бы попросил, господин капитан, – осмелился возразить старший из них, сержант Дезуш. – Вы говорите о даме, сударь. Извольте выбирать выражения!