Такой порядок для Шана был и в самом деле в новинку. Как никогда остро он ощущал, что оказался на чужой территории. До сих пор он еще не сталкивался с вельможами. Это было правом и обязанностью Верхнего сыска. Вот только нет теперь ни Верхнего, ни Нижнего, а есть одна сыскная управа. Так что раз уж ты сыщик – изволь соответствовать.

– Вы хотите сказать, что господин Наместник не проявил никакого недовольства, когда ваш отец взял вас в жены и обзавелся еще одним сыном? – на всякий случай уточнил Шан.

– Недовольство? – рассмеялась Дама Тайэ. – Ну, что вы! Это не было недовольством. Это было самым настоящим ужасом.

Шан поперхнулся.

– Н-нн-ннно п-п-почему? – еле выдавил он.

– Ну, а как же иначе? – Глаза Дамы Тайэ откровенно смеялись. – Ведь не в наложницы взял – в жены. Молоденькую наложницу – скандал, конечно, но всякое бывает. А жену – да еще простолюдинку, да из челяди…

Шан выпучил глаза.

– Господин сыщик и не знает, – посмеивалась Син.

– Конечно. Это же в столице было, – заметила Дама Тайэ и медленно улыбнулась. – Забавно… я ведь до сих пор помню, как сильно в доме Посредницы Кан пахло лимоном и вощанкой…

… В доме Посредницы Кан пахло лимоном и вощанкой. Кому что нравится – некоторые полируют пол и мебель чистой вощанкой, без дополнительных ароматов. Другие, наоборот, предпочитают густое смешение тяжелых благовоний – у человека непривычного в такой комнате мигом голова разболится. А кто-то выбирает один дополнительный запах – яблочный, к примеру, или цветочный какой-нибудь. Даже мода есть на ароматы. Посредница отдавала предпочтение лимонному – невзирая на все ухищрения моды.

Руки Лао по прозванию Светлячок тоже пахли лимоном и вощанкой. И немудрено – ведь это она вымыла весь дом и навощила все, что следует. Посредница Кан не держала слуг. К чему они ей, если в дом постоянно приходят такие, как Светлячок? Те, кто ищет места – а в хороший дом с улицы наняться невозможно. Конечно, рекомендации, выписанные слугам бывшими хозяевами, значение имеют – но кто даст для слуг рекомендацию самим хозяевам? Наймешься в незнакомый дом, а потом света белого не взвидишь. Попадется тебе скупердяй, так и наешься слюнок жареных – сам глава семейства ест вприглядку, а слугам и того не положено. А в иных домах тумаками угостишься, слезами запьешь. Конечно, подобные семейства среди слуг на слуху – но столица велика, не обо всех говорят вслух, кое о ком и шепотом, а о ком другом и разговоров нет. А хоть бы и были, не всякое слово услышать удается. Легко ли самому загодя узнать, повадлив ли хозяин на смазливых служанок и не станет ли хозяйка морить непосильной работой? А вот посредники знают все – работа у них такая. Ну, или почти все. И ошибаются очень редко.

Посредница Кан не ошибалась никогда. Она была лучшей в своем деле. Ни один из слуг не мог бы пожаловаться, что Кан устроила их к жестоким, скупым или несправедливым нанимателям. И никто никогда не сказал бы, что посредница обременила его слугой вороватым, неумелым или ленивым. Кан всегда совершенно точно знала, кто и для какой работы в каком доме годится. Потому что желающие наняться через посредство Кан сначала показывали свои умения в ее доме и саду. От проницательного взгляда посредницы не укрывалась ни одна слабость и ни одно достоинство. Ее мнение стоило дороже любых рекомендаций – потому что ее невозможно было провести. А уж для тех, кто ищет место впервые, она была настоящим спасением. К чему ей держать в доме слуг, если деревенские девчонки готовы к ней в очередь выстроиться – и у каждой есть пара крепких усердных рук? А если учесть, что работа в доме Кан входила в оплату ее посредничества – можно ли сыскать лучшие условия?