Я позавидовала ему и пошла вынимать из моей Инро спрятанные туда тарелки с едой, чтобы освободить место и посадить туда Бакэ, а то и в самом деле спать хотелось.

Сказать, что пришедшему утром учителю Шиджеро не понравился Бакэ – это вот вообще ничего не сказать! Мне прочли длинную лекцию о том, как неразумно я себя повела, притащив Бакэ в свой дом. Но дело было уже сделано, и сандалия трогательно обнимала мою ножку и жалась ко мне. Бакэ недобро посматривал на учителя Шиджеру единственным глазом. А еще из этого глаза капали вполне такие себе настоящие слезы, когда речь заходила о лисьем огне или о холодном сугробе, куда, по мнению обоих мужчин, стоило зашвырнуть моего питомца.

Но я твердо заявила, что Бакэ остается. И оба учителя, переглянувшись, кивнули. А я выдохнула. Ночевать я теперь отправляла сандалию в свою Инро, тем самым не давая тапку голосить по ночам, что примирило с ним учителя Кио.

И вот, что странно. Я совсем не чувствовала, что сандалия вытягивает из меня магию. Наоборот, мне казалось, что она меня питает. А еще Бакэ с каждым днем становился все разговорчивее. Его словарный запас рос просто с каждым утром. И теперь меня встречали по утрам не жалобным «Хозяйкааа!», а гораздо более витиевато: Умница, Красавица, Самая лучшая, Бесподобная, Волшебная и Могущественная. Последнее особенно радовало. Потому что, увы, могущественной я себя совершенно не ощущала.

Тренировки были выматывающими и вытягивали из нас с Рен все силы. А однажды, после особенно сложного занятия, Кио заявил, что мы переходим к бою на палках. И я мысленно простонала. Вот только палок мне и не хватало!

Рядом с домиком было установлено несколько чучел, набитых соломой. И теперь каждый день мы с Рен их мутузили.

Как-то утром Кио сказал, что ему нужно отлучиться, а мы с Рен переглянулись.

- Он к Юри пошел. Соскучился, – мечтательно закатила Рен глаза.

Я же только хмыкнула. Вернулся Кио злой, как разбушевавшийся слон, и устроил нам жуткую тренировку на палках, загоняв до того, что я упала в снег и подняться была просто не в состоянии, а вскоре рядом со мной рухнула и Рен. Так мы и валялись, тяжело дыша, в снегу, пока Кио колошматил двумя длинными шестами воображаемых противников.

- Она его послала, – выдала я, со свистом втягивая в себя воздух.

- Куда? – не поняла Рен.

- Далеко, – туманно пояснила я.

К Кио подошел Шиджеру и стал что-то тихо ему выговаривать. Я вот просто видела, как у Кио пар из ушей валил.

«Это ж надо так учителя довести! Никакого уважения и пиетета! Да как она могла?!», - мысленно костерила я Юри, потому что отрывался Сабуро на нас.

Через две недели я уже с огромной скоростью вращала бамбуковую палку и с силой била ею по набитому соломой манекену. Мои стойки получались на диво правильные, я перетекала из одной в другую легко и красиво.

Мы с Рен и понять толком ничего не успели, как зима перевалила за середину и стала медленно сдавать свои позиции.

И вот однажды вечером Бакэ вдруг вцепился в полу одеяния учителя Шиджеру и протяжно заголосил: «Карарин, корорин, канкорорин! Не уходи сегодня, Шиджеру! Придет! Зимняя дева придет!»

Воцарилась тишина, а учитель Шиджеру сел назад в кресло, с которого только что поднялся. Мы как раз закончили ужинать.

- Хорошая у тебя зверушка, Аика. Первый раз вижу, чтобы Бакэ-дзорипривязывался к хозяевам и помогал им, – сложив длинные пальцы сказал Кио.

- Там метель! Смотрите! – воскликнула Рен, указывая за окно.

*Три обезьяны — устойчивая композиция из трёх обезьяньих фигур, закрывающих лапами глаза, уши и рот. «Три обезьяны» стали популярны в