А дорогой Глеб истерзался весь, будучи обуреваем противоположными порывами. Переть против закона – не укладывалось в рамки его профессиональной этики. Ну а уж вывозить «за бугор» то, что принадлежит родному государству… Но в глубине сознания копошилась мыслишка: «Чем черт не шутит? Тогда и не понадобится мне никакой вонючий спонсор!».

В самом деле, хватит строить из себя деву непорочную! Государство наше горячо любимое – это кто? Ворюги-чиновники, которые все равно растащат золотишко турецкого паши, как уже растащили пол-России. А он, Глеб Платонов, вложит добытые деньги в свою экспедицию и отыщет Китеж-град, вернет народу ещё один фрагмент его истории.

Глеб уговаривал, умасливал свою совесть. Оно, конечно, можно прямо сей момент подняться и гордо «покинуть зал заседаний». Вопрос – чего он этим добьется? Энергичный уакеро раздобудет себе другого русского компаньона – менее щепетильного. Ну а Китеж так и останется гнить под водой ещё добрую тыщу лет.

– Я согласен, Дик, – тихо, ещё словно бы колеблясь, произнёс Глеб. И, с вызовом посмотрев в глаза партнеру, произнёс уверенно и жёстко:

– Я согласен!

(Москва, 20.. год)

У военного переводчика Васи Старыгина глаза – небесной голубизны. Сейчас Роджер разглядел это особенно отчетливо. Потому что держал Васину голову в руках.

Тело лейтенанта Старыгина в измочаленном тропическом камуфляже валялось метрах в шести отсюда, а голова была откромсана тесаком и нахлобучена на заострённый ствол молодого тростника. Ледогоров подошел к страшному плоду, увенчавшему верхушку тростникового побега, снял голову и бережно – чтобы не сделать Васе больно – положил подле растерзанного туловища.

Третьего дня они со Старыгиным выдули на пару бутылку настоящей русской водки (ящик «Пшеничной» им со случайной оказией из Белокаменной доставили в столицу демократического Мозамбика – город Мапуту). А позавчера три батальона Саморы Машела успешно завершили операцию, разработанную военным советником, полковником КГБ Колосковым. Здесь – в джунглях, обступивших вулканические горы Лебомбо, вдоль границы с Южно-Африканской республикой, – удалось окружить и уничтожить крупную группировку партизан. После чего Колосков решил самолично обследовать район, освобождённый от повстанцев, – ознакомиться с результатами операции. Ознакомился…

Поиски вертолета начали вчера – когда полковник не отзвонился из Бейры, второго города страны, в который должен был прилететь. Весёлый Роджер связался с Бейрой и от командующего гарнизоном сквозь всегдашние треск и помехи услышал:

– Нет, не прибыл Колосков. «Вертушки» не было.

Здесь, в Мозамбике, Ледогоров числился советником по борьбе с бандитизмом – готовил президентских коммандос, учил их тактике борьбы с партизанами и диверсантами. Ему-то и поручили вместе со своими подопечными прочесать джунгли по курсу пропавшего вертолета.

Долго искать не пришлось. Судя по всему, «вертушка» летела над самыми кронами деревьев. Поэтому, получив пару пулемётных очередей, упала, но не взорвалась. Потом, спустя пару дней, знакомый медэксперт из советского госпиталя расскажет Роджеру: полковник был убит ещё в воздухе (смертельные ранения в голову и в грудь). А Вася, на свою беду, остался жив и попал в лапы к повстанцам.

– Но умер ещё до того, как его, понимаешь, обезглавили, – уточнил эксперт. И вздохнул: – И то понятно! Какое же сердце выдержит такие, понимаешь, пытки?

И ведь, черт побери, Васька не должен был лететь на этой треклятой «вертушке»! Полковника Колоскова всегда сопровождал его постоянный переводчик – капитан Горбонос. Капитан был хронический разгильдяй и горький пьяница. Другого такого давно бы в двадцать четыре часа выставили из Мозамбика под зад коленом, но у этого гадёныша имелась очень уж мохнатая лапа в Министерстве обороны. Лапа в широких генеральских лампасах. И потому все художества ему сходили в рук.