На самом деле думать, будто бедняки и неудачливые люди есть лишь помеха, которую нужно стереть или уменьшить, а по возможности и избавиться, вымести с глаз долой, не очень-то хорошо. Соотношение хороших и плохих достижений в этой запутанной мировой схватке, где, как всегда считалось, председательствует слепая богиня, на самом деле является работой зрячего бога или богини и требует только одного – невмешательства: какое героическое усилие или гениальное вдохновение было необходимо для того, чтобы научить этой истине хоть кого-нибудь? Застегнуть карманы и встать по стойке смирно – это ведь несложное предписание. Laissez-faire, laissez-passer!14 Разве то, что происходит, должно происходить: «вдова, рвущая крапиву, чтобы накормить ею своих детей, и надушенный сеньор, изыскано бездельничающий у oeil-de-boeuf15, владеющий алхимией, с помощью которой он заберет у вдовы треть ее крапивы и назовет это законной рентой»? То, что написано и принято, разве не написано черным по белому, разве не видно своим творцам? Справедливость есть справедливость; но всякая юридическая бумажка носит природу Таргума16 или является священной. Короче, наш мир требует только одного – чтобы его оставили в покое. Только борьба, безумная мировая борьба между папскими тиарами, королевскими мантиями и нищенскими кафтанами, рыцарскими лентами и плебейскими висельными веревками, где Павла вздернут, а цезарь Нерон будет, посиживая, играть на скрипке; вот это здорово, вот это должно продолжаться; и кто бы ни упал, тот должен лежать и быть растоптан: подобный фундамент должен быть главным социальным принципом, если таковой вообще имеется в поправке к закону о бедных, которая должна иметь достоинство смело отстаивать его супротив всего остального. Вот главный социальный принцип, в который, к примеру, автор этой работы не будет верить, несмотря ни на что, но всем и всегда будет твердить, что он ложен, еретичен и заслуживает порицания больше всего на свете!

И все-таки, как мы уже отметили, природа ничего не создает просто так; даже поправку к закону о бедных. Потому мы в то же время далеки от того, чтобы присоединиться к голосам, поднимающим крик против членов комиссии по закону о бедных, словно они волки в человеческом обличье; словно их поправка была лишь чудовищным и омерзительным деянием, заслуживающим немедленной отмены. Они – не волки; они люди, переполняемые теоретической идеей: их поправка, объявленная ересью и ложью, по старинке заслуживает похвалы в качестве полуправды; она определенно нуждалась в воплощении. У природы не было более прямого пути по избавлению от социальной помощи, чем создание человека, верящего в теорию, согласно которой отказ от нее и есть решение всех проблем. На самом деле, если мы взглянем на старый закон о бедных, представляющий противоположный социальный принцип, согласно которому дары фортуны – это не дары справедливости, мы поймем, что он сделался невыносимым, вредным и что, если Англия не хотела скорого начала анархии, от него надо было избавиться.

Сколь бы хорошим он не задумывался, любой закон, который стал поощрять мотовство, лень, рождения вне брака и пьянство, должен был быть отменен. Любыми способами, особенно теперь, надо доносить до людей мысль о том, что лентяям нет места в нашей Англии. Кто не работает, кто не запасает, пусть уходит; пусть знает, что закон обеспечит его не мягкой подушкой, а камнем под голову; что по закону природы, с которым закон Англии на длительных промежутках времени не борец, он приговорен избавиться от этих привычек или его с презрением выпихнут с планеты, работающей по иным – отличным от его собственных – принципам. Кто не проявляет способностей, у того нет потребностей: вот самый справедливый закон на свете. Любой при желании мог бы проповедовать сей закон всем сыновьям и дочерям Адама, ибо он применим ко всем без исключения, и воплотить его практически в качестве Бастилии закона о бедных – на всех! Тогда бы, воистину, было бы у нас «идеальное общественное устройство»; и «земля обетованная и работный сад, в котором, кто не работает, тот побирается или ворует» – тогда было бы у нас на деле то, что через множество изменений и борьбу само стремится пробить себе путь.