– Попытайся.

– Я бы не позволил тебе поймать меня, если бы сомневался в своей безопасности. Ко всему, ты не богиня войны. Тебе удавалось ускользать от нас все эти годы только потому, что ты пряталась.

Она промолчала.

– А ты храбрая, – добавил Никодимус. – Большинство богов, оказываясь перед лицом смерти, начинают сыпать пустыми угрозами. Один из недостатков бессмертия, полагаю.

– Недостатков, смертный? Я та, которая подвесила тебя вверх тормашками и отцензурировала.

– Думаешь, это поможет тебе выжить?

На сей раз её молчание затянулось.

– Нет, если ты сказал мне правду, Никодимус Марка.

– Даже не сомневайся. А теперь позволь мне тебя спасти. Каковы твои атрибуты? Как я могу помочь тебе пойти в гору в Лиге?

– Мне нет места в Лиге, как и в любом другом месте, где правят люди, – в голосе богини прозвучала лёгкая грусть.

– Давай без театральщины, а? – хмыкнул Никодимус. – В Лиге, особенно здесь, на Иксосе, найдётся место любому божеству, – он помедлил. – Впрочем, лично я считаю, что все воплощённые боги этого континента должны жить свободно. Однако ты – неодемон, а не демон.

Ответа не последовало.

– Уж не хочешь ли ты сказать, богиня, что пересекла великий океан? Что ты – демон Древнего континента?

Вновь нет ответа.

– Ты блефуешь, – уверенно сказал Никодимус, хотя в сердце у него шевельнулся ужас. – Не думаешь же ты, что после тридцати лет ожидания Разобщения я поверю, что бог страха Лос послал сюда демонессу «краду-у-богатых-отдаю-бедным»?

– Никто не верит в грядущее Разобщение. Даже твоя дочь.

– Что-что?

– Послушай меня. В действительности я – божественная совокупность трёх богинь, одна из которых довольно стара. Мои ипостаси весьма сложны. Ты предложил мне воровство на законных основаниях и неподчинение Святому Регенту. Но сможешь ли ты предложить то, что удовлетворит ипостаси всех троих из нас?

– Если только ваши желания не включают всякую дрянь, вроде человеческой боли и жертвоприношений.

– Нет-нет, никакого варварства.

– Тогда я смогу ввести тебя в пантеон.

– Тогда… мы поговорим об этом.

Никодимус ощутил за спиной шевеление.

– Вытяни руки. Я обрежу верёвку.

Он послушно вытянул. Веревка ослабла, и Никодимус свалился с полуфутовый высоты, приземлился на руки, легко перекатился. Было немного странно вновь принять нормальное положение после того, как долго провисел вверх ногами. Кровь отлила от головы, он почувствовал, что мысли прояснились.

С благодарностью повернулся к Речной Воровке и увидел гибкую женскую фигурку, закутанную в белую ткань, трепетавшую вокруг шести изящных ручек: по паре от каждой богини, слившихся в божественную совокупность. Он вспомнил другую речную богиню, с которой был знаком когда-то давным-давно.

В каждой из шести рук Речная Воровка держала по ножу: узкий кортик, метательный кинжал, волнистый крис и так далее. Её силуэт обрамляла голубовато-зелёная аура. Никодимус уже собирался вежливо поклониться неодемону, которого надеялся завербовать, но увидел её лицо и окаменел.

Во второй раз за ночь он потерял ощущение смысла в происходящем. Лицо неодемона наполнило его душу смятением и ужасом. В голове бился один-единственный нелепый вопрос. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Никодимус спросил:

– Богиня, почему у тебя лицо моей дочери?

Стоя на центральной палубе катамарана, Леандра рассматривала широкую глыбу известняка, которой, собственно, и был остров Скважина.

Округлая, в милю диаметром, Скважина со стороны выглядела такой же, как и все прочие Стоячие острова. Однако ветер и вода прогрызли в центре Скважины просторную бухту, словно бы окружённую крепостной стеной, куда попасть можно было только с юга, через узкий пролом в известняке. Во время прилива пролом был просто трещиной в камне. В отлив же открывался туннель тридцати футов шириной и пятидесяти длиной, ведший в Затон Скважины. Во время отлива опытные мореходы могли провести в Затон даже пятидесятифутовый военный катамаран. Именно это и сделала команда Леандры, повинуясь начальственному рёву лейтенанта Пелеки.