Магию его ученица не использовала. Лишь однажды Виард оказался свидетелем нарушения этого правила, когда, выполняя его приказ и затачивая меч, Къяра, словно любуясь оружием, провела по лезвию рукой и сталь под ее ладонью, сверкнув искрящейся радугой, преобразилась на глазах, делаясь прочнее, крепче и острее. Тогда Виард избил ее так, что девочка несколько дней с трудом ходила.

После этого магию его ученица больше не применяла, а также почти совсем перестала говорить. В ее лексиконе осталось лишь два выражения «да, учитель» и «нет, учитель». Все вопросы, на которые нельзя было так ответить, она игнорировала. Если же Виард пытался заставить ее ответить, в глазах ее появлялось выражение такого ледяного презрения, что Виард чувствовал, что девочку скорее можно убить, чем заставить сказать хоть что-то.

С этого момента общение с ученицей стало для него абсолютно невыносимо. Порой ему хотелось попросту удавиться, чтобы только не видеть этот холодно-мрачный надменный взгляд… Поэтому, когда в условленный срок он увидел дым костра приехавших за его шкурами торговцев, он принес им лучшее, что у него было, и потребовал, чтобы они срочно привезли ему самогон. Торговцы не заставили себя ждать и практически тут же привезли, причем столько, что запаса должно было хватить минимум на год беспробудной пьянки. И Виард запил.

Его ученица никак не отреагировала на то, что уже с утра Виард стал пить и пить столько, что к вечеру просто не мог стоять на ногах. Казалось, она живет в каком-то параллельном мире, а здесь ее не интересует и не волнует ничего…

Через месяц запоя, Виард понял, что уже и самогон не спасает его от чувства ненависти, которое девочка рождала в его душе одним своим присутствием. Сидя за столом, после очередной выпитой бутылки, подперев голову руками, он наблюдал как его ученица, сидя у окна, зашивает его рубашку.

Прямая спина, гордая осанка, чуть склоненная голова. Вся поза девочки говорила, что она лишь снизошла до этой работы, которая абсолютно не интересует ее, однако будет сделана хоть и неспешно, но четко и аккуратно, потому что по-другому его ученица не делает ничего.

– И сколько же мне еще выносить тебя здесь? – не ожидая ответа, скорее сам для себя, хрипло спросил Виард.

К его изумлению девочка вскинула голову, холодно посмотрела на него и сухо произнесла:

– Владетель уже ответил на этот вопрос.

В первый момент Виард опешил от неожиданности, а потом, не отводя глаз от девочки, спросил:

– Почему он прислал тебя сюда?

– Это наказание, – тихо ответила она и отвернулась.

– Что?! Наказание ты говоришь? Так ты мое наказание? – Виард тяжело поднялся и подошел к девочке. Ярость, смешанная с алкоголем, туманила его разум.

Схватив ее за плечи, он с силой тряхнул и, сдернув с лавки, рывком поставил перед собой.

– А ну рубашку сними, мое наказание!

Девочка молча расстегнула рубашку, сняла ее, положила на лавку рядом с собой и замерла, ожидая его дальнейших указаний.

Но Виард не торопился, он шагнул к ней, поднял с лавки ее рубашку, потом отступил и по-мужски оценивающе оглядел.

Она перехватила его взгляд, и тут же словно свинцовая тяжелая плита навалилась изнутри на Виарда. Со стоном он осел на пол, не в силах даже шевельнуться.

– Еще раз так посмотришь, умирать будешь мучительно и долго, – прошептала девочка и сняла морок.

Виард медленно поднялся, швырнул ей рубашку и хрипло приказал: – Оденься и подай мне плеть!

Он был взбешен.

Девочка неторопливо надела рубашку, сняла со стены плеть и протянула ему.

– Повернись ко мне спиной, встань на колени и облокотись на лавку, – потребовал он, взяв плеть.