Утром подъем в пять, умылись на кухне и все заново – завтрак, уборка, обед, уборка. Мы все время что-то носили, резали, грузили и мыли, мыли, мыли. Для выполнения какого-то очередного задания министра обороны мне в пару попал Сергей Войновский, с которым мы впоследствии скорешились на все два года.

– Ну, что Серега, будем друг-друга держаться?

– Бум! – многословностью он не страдал.

Уж не знаю, чем я Сереге приглянулся – рост 182, вес всего 64 кг, в довольно дурацких очках, а вот он мне сразу пришелся по душе – боксер в «тяже», как он представился, после второго курса КИСИ^>13. Не знаю как КИСИ, а боксер это правильный выбор братана в стройбате.

Вечером после тщательного шмона, нашу «двадцатку» повели на ближайшую ж/д станцию, где мы сели в электричку и поехали на центральный киевский вокзал. С нашим капитаном наша команда чувствовала себя достаточно свободно, мы с Серегой вышли в тамбур перекурить и там в тамбуре я неожиданно встретил свою родную тещу, пять дней уже, как родную. Оказывается мои родители приезжали на ДВРЗ, повстречаться со мной им не дали, но они узнали, в какой я команде, куда и когда нас направляют. Сообщили теще, которая жила под Киевом, и все они договорились встретиться на вокзале и провести меня. Прямо в тамбуре теща передала мне бутылку и закуску, что сыграло свою особую роль в моей судьбе.

Тогда я еще не знал, что одно из, возможно, самых страшных и опасных своих армейских приключений я переживу уже по дороге на службу военную.

На платформе Киевского центрального вокзала мы наконец-то получили стопроцентную информацию, куда едем. На вагонах таблички: «Киев – Одесса». Разведка не обманула. В Одессе я уже дважды бывал, но относился я тогда к этому городу без особого восторга, он мне казался грязным и очень провинциальным.

Нас быстро затолкали в пустой плацкартный вагон. Благодаря стоящей на платформе тёще, мои родители с Ларисой быстро отыскали нужный вагон и мы с двух сторон начали переговоры с капитаном с просьбой дать нам возможность попрощаться, особо упирая на то обстоятельство, что я женат только пятый день. Но в это время обстановка на платформе сильно изменилась. «Сотка»! Было их человек под сто и их сопровождали офицер и два сержанта. Не всех этих пацанов можно было затолкать в вагон так же легко, как нас, студентов. На платформе царила настоящая вакханалия, здесь появились, также как и мои, хорошо информированные родственники, друзья призывников из «сотки», замелькали бутылки, стаканы, кульки, авоськи, яйца, куры, «кони, люди»…

Мы, наша команда, компактно заняли два предпоследних купе, последнее занимать не стали – близко к туалету, а в начале вагона в первом купе наверняка будут офицеры, а у нас с собой, как говорится, было… так зачем нам неприятности? Вагон медленно, но верно заполнялся. Первые ребята из «сотки» заняли последнее купе, а там постепенно и остальные подтягивались, но самые отчаянные были все еще на платформе, они начали пить уже там. Остановить их было невозможно.

Вагон являл собой наглядный пример броуновского движения, все непрерывно перемещались в поиске знакомых или лучшего места. Мы были в предпоследнем купе и не сразу обратили внимание на парочку пацанов, которые дошли до последнего. Оттуда раздались крики:

– Кто занял, бля? Ты, убогий?

– Я! А ты чё, за главного?

Переговоры не затянулись, послышались хрусткие звуки сильных ударов. В шесть секунд купе было свободно – новенькие победили.

Офицер «сотки» на платформе пытался загнать в вагон последних. Мой отец уводил наших с ним женщин с перрона, от греха подальше. Атмосфера явно накалялась. Толпа провожающих была на взводе, но пока не особо агрессивна. Офицеру «сотки» дали в челюсть, но не сильно, ладошкой, так – для проформы, только фуражка свалилась.