Нет. Но она была в главном храме Ват Пхра Кео. Но я при встрече обязательно спрошу её, была ли она возле самой большой ступы, самой большой. Эта ступа находится в столице Непала. В Катманду. Называется он – Боднатх. Ты был там, конечно же, мой друг. Я и сам там несколько раз был. И один раз меня там нашёл твой друг, этакий буддистский Дон Хуан. Он заинтересовал меня тем, что ходил рядом со мной и пел песни на юпитерианском языке. В этом языке очень много согласных и очень много звуков «с» и «к» и «т». Скатакскотксак. Примерно так он говорил. И ом мне подарил то самое ожерелье, которое исполняет все желания. Помнишь? Ещё цветы? Ещё цветы? Ты помнишь, Дон Хуан, как на стене был наш портрет. Маленький, маленький Бодджа Са. Помнишь, да?

Бодджа Са? Да здесь, после того, как ты появился, Милосердный, просто какой-то проходной двор, а не роман. Имя ты сам только что придумал? Я вот в Яндексе только что поискал. В Гугле погуглил. Никаких результатов. Браво. Его даже до сего момента не существовало. Он вот только сейчас появился в Спальне. И первое, что он сделал. Он спросил. А почему я мужчина? Ну, это, кстати, сексизм и, не побоюсь этого слова, харрасмент. Что, кстати, означает это слово – «харрасмент», кто помнит? Пускай это будет женщина! Бадджа Са. Очень милое женское имя. Футболка очень интересная надета на это красивое, смуглое и сексуальное женское тело. И надпись на футболке.

« – Нет, позволь задать тебе вопрос: ты видел у меня перед домом вывеску «Склад дохлых нигеров»?

– Нет. Я не видел.

– А ты знаешь, почему ты не видел эту вывеску?

– Почему?

– Да потому что её там нет! Потому что складировать дохлых нигеров – это не моё собачье дело, вот почему!»

Вот такая надпись была на футболке мелким текстом. Причём на русском языке. И сильно смазанная. А буквы маленькие, но отлично видны. Можно было вырезать их и распечатать. И всё понять. Ты бы ей дал? Или нет?

Я бы ей дал. Но я видел перед её домом вывеску – «Склад дохлых азиатов». Но точно не помню. Возможно, там было написано – «Склад дохлых древних египтян». Это ничего не меняет. Давай выноси тело и утилизируй, Бадджа Са. Тебе ведь за это деньги платят. А я продолжу свой интересный разговор с Милосердным. Скажи мне, Милосердный. Кто мы? Откуда мы? И куда мы идём? Кто нас распутает и запутает, словно мы ниточки? Милосердный, ты слышишь меня? Милосердный, ты знаешь ответ на все эти вопросы?

Нет. Я не знаю ответа на эти вопросы. Но я несколько раз. А, точнее, три раза повторил одну фразу. А ты знаешь, что если я повторяю что-то три раза подряд, то это – очень важно. Что я тебе три раза сказал? Не помнишь? Встретил Будду – убей Будду! Ты, Будда, что ли? Это я тебе сказал? Не знаешь? А если бы ты понял, что ты – не ты? Что ты – это я, Будда…

Я помню, что ты – это я. А ты, Бадджа Су, давай не трать время зря. Давай, выноси тело из Спальни, или как там у вас в Древнем Египте это называется? Пока полиция не приехала и всех не арестовала. Ты целиком тело заберёшь или по частям? Расчленять будешь? А ты, Милосердный, давай дальше бухти. На чём мы там остановились? К сожалению, Цезарь, придётся её расчленять. У меня шесть маленьких пакетиков. И ещё один лежит в пепельнице на полу. Он мой.

Появился интересный вопрос. Перед финальной сценой фильма «Однажды в Голливуде», где герой Брэда Питта замочил этих нехороших и отвратительных преступных ребят и девчонок, он выкурил обычную сигарету с кислотой или все-таки косяк с кислотой? Я, вот, кислоту перед тем, как начать писать этот роман, не употребил. Теперь косяк? До середины? Тебе оставить? И как мне теперь отличить автора романа от Цезаря? Цезарь. Скажи что-нибудь! Цезарь! Ты жив? Цезарь! Так помоги мне только! Цезарь! Позови Цезаря! Цезарь. Что? Я не слышу тебя! Цезарь. Ты где?