– Малыш где? – спросил я его.

Тот указал на дверь.

– Сейчас подойдёт.

Долго ждать не пришлось, почти сразу в коридоре послышались быстрые шаги и в дежурку вошёл Александр Малыш – невысокий, крепко сложенный и широкоплечий, со сбитыми костяшками кулаков.

– О новостях уже наслышаны? – с порога уточнил он.

– Так точно! – подтвердил я за всех.

– Там, – указал он куда-то себе за спину, – тоже. У студентов здравомыслия мало, а гонору и энергии много, их даже провоцировать не придётся, своей охотой бузить начнут. Наша задача предотвратить беспорядки, заблаговременно выявив и нейтрализовав зачинщиков.

Приятели-пролетарии переглянулись, и Сергей указал на оружейный шкафчик.

– Даже без дубинок?

Макс Бондарь не удержался от презрительной ухмылки.

– Сказано же тебе: выявлять зачинщиков будем! Или ты войну со студентами начать собираешься?

– Именно! – кивнул Малыш. – Задержанием правонарушителей займутся подразделения комендатуры, вы будете работать в толпе вплоть до начала разгона манифестации. – Он побренчал чем-то, затем разжал кулак. – Разбирайте!

На его ладони лежали институтские значки, как те, что украшали лацканы моего пиджака и пиджака Льва. Если разобраться, лучшей маскировки и не придумать вовсе, сразу видно – свои.

– Церковь Ильи Пророка уже оцеплена, но на площади перед ней и в сквере у главного корпуса собираются студенты.

– Это не единственная церковь в городе, – отметил я.

– Остальные не наша головная боль! – отмахнулся Малыш. – Большинство церквей в западных районах города, это зона ответственности полицейского управления, там ситуация не столь критичная. Главное сейчас угомонить студентов. Посему будете выявлять… – Он начал загибать пальцы. – Провокаторов, буйных и неадекватных – всех тех, кто может завести толпу. Обращайте особенное внимание на операторов с заведомым превышением ограничения потенциала. Пётр и Лев, вас это касается в первую очередь.

Я кивнул, но без всякого энтузиазма. Если Лев обладал чувствительностью, достаточной для точной оценки удерживаемого другим оператором потенциала, то мне приходилось полагаться на оценочные суждения с весьма и весьма серьёзной степенью погрешности. Впрочем, уловить существенное превышение установленного с начала этого года лимита в сто килоджоулей было по силам даже мне.

Справлюсь!

– Информацию обо всех правонарушителях передавайте Ригелю, – указал Александр Малыш на Льва. – Сами действуйте по обстоятельствам, но в происходящее вмешивайтесь только в самых исключительных случаях. И главное – не обостряйте ситуацию! – Руководитель смерил всех пристальным взглядом, после чего продолжил инструктаж: – В случае задержания сопротивления бойцам комендатуры не оказывайте, слово для опознания: «лимон». Работать будете двумя группами. Макс, бери себе Клевца, Полушку и Фаю. Пётр, с тобой будут Жёлудь и Рая. Лев, остаёшься при мне. Выходим через служебные ворота, на проходных сейчас столпотворение.

Но вот так сразу никто никуда не пошёл, ещё добрых двадцать минут Малыш растолковывал нам, кому из манифестантов следует уделить первоочередное внимание. Лишь когда задребезжал телефонный аппарат и кандидат-лейтенант обменялся с кем-то парой ничего не значащих фраз, последовала команда выдвигаться.

Мы покинули дежурку и обнаружили, что хоть студенты и пребывают в состоянии крайней ажитации, пока что всё ограничивается оживлёнными дискуссиями и спорами, да ещё повсеместно мелькают красные нарукавные повязки дружинников. На территории студгородка ситуация определённо оставалась под контролем администрации, опасения внушали только длиннющие очереди, выстроившиеся к проходным.