– Сэр, мы крайне сожалеем, но…

– Четыре часа! Всем троим! – отрезал начальник колонии.

– Но сэр, я же пришёл вовремя! – сказал Лайнел.

– Пять часов для каждого, – со злой ухмылкой ответил Уоррен по кличке Хряк.

Было понятно, что дальше дискутировать на эту тему не имело никакого смысла. Все трое покорно сели на жёсткие деревянные стулья и уставились на Уоррена Байти, который перебирал стопки папок у себя на столе.

– Сегодня мы получили красный приказ по закрытому партийному каналу, – не отрывая взгляда от папок, сказал Уоррен. – Это не лучшее послание за последние месяцы, и мы должны понимать, что причиной этому явилась ваша природная тупость и лень. Вы, изнеженные хлюпики, за последний цикл не смогли собрать необходимый минимум, рассчитанный партией.

– Никчёмные бездельники! – выкрикнул Стэнли, уловив порыв своего дяди, но тот лишь махнул рукой, дав понять, чтобы племянник заткнулся.

– Мы со Стэнли рвём последние жилы, чтобы хоть как-то вытащить нашу колонию из той задницы, где она сейчас находится, – все офицеры, кроме Лайнела, уставились в пол. – Сегодня мы на последнем месте по показателям в добыче этого сраного железа, и знаете почему? – начальник обвёл глазами серую толпу, которая не издавала никаких звуков. – Потому что вы ни хера не работаете и ждёте, когда мы сделаем всё за вас. Вы здесь уже как на курорте – только срёте и проедаете партийный ресурс. На вас была возложена великая миссия, но показатели говорят, что вас нужно расстрелять всех к чертям собачьим прямо сейчас!

– Самый оптимальный вариант! – не смог сдержаться Стэнли.

Багровое лицо его дяди послужило знаком остановки для дальнейших комментариев.

– Не думаю, что такие одноклеточные, как вы, знают, что такое восемь процентов, но именно на эту цифру нас обходит колония Далтон-2. Пока вы здесь наедаете свои рыла, там вкалывают, не жалея сил, на благо родной партии! – Уоррену явно не хватало воздуха, и он тяжело дышал. Расстегнув верхнюю пуговицу белоснежной рубашки, он активировал самый холодный температурный режим. – Сегодня мы вынуждены увеличить часы работы для добывания породы, чтобы хоть как-то компенсировать вашу преступную халатность. Все рабочие смены увеличатся на три часа, пока мы снова не отвоюем первое место в добыче ресурсов! – он обвёл офицеров тяжёлым взглядом. – У кого есть сомнения в правильности нашего подхода?

В толпе послышался еле слышный шорох, который отдалённо походил на обсуждение. Уоррен кивнул племяннику:

– Погляди, как сразу оживились, бездари.

– Сэр, можно, сэр? – руку тянул сидевший рядом с Лайнелом Ронни.

– Внимательно слушаю, – с улыбкой произнес Хряк.

– Сэр, но в другой колонии штат превышает наш в три… три раза, – Ронни очень нервничал, к тому же активированный холодный режим пронзал его холодными потоками воздуха, сокращая мышцы и сбивая дыхание.

– Не вижу здесь никакой взаимосвязи, – Уоррен посмотрел на Стэнли, – а ты?

– Я вижу только мелкий изворотливый кусок говна, оправдывающий свою лень.

И без того щуплый Ронни сник и сжался, став практически невидимым. Начальник обвёл всех взглядом:

– Не надо думать, что нам со Стэнли нравится эта идея с увеличением трудовых часов, но другого выхода пока нет, – говорил он на удивление спокойно. – Но не всё так плохо. Сегодня вам повезло, и мы посмотрим удивительный фильм, отображающий стремление и мощь нашей партии! Нам необходим этот глоток свежего воздуха, когда мы так далеки от дома. Это поможет всем вспомнить, зачем мы здесь.

Уоррен встал и активировал тумблер на стене. Послышалось жужжание механизмов, и с потолка со скрипом опустился старинный проектор. Из толпы послышалось кряхтение недовольства, которое вместе с коллегами разделял и Лайнел. Он знал, что им сейчас покажут. Сначала будет нудный документальный фильм об истории колонии Далтон, а затем обращение партии, где всех будут просить больше отдаваться работе. Этот фильм за два месяца он смотрел уже пятый раз. Лайнел подумал, что, когда выключат свет, он сможет немного вздремнуть, а значит, не всё так плохо. Он отодвинул стул и сел позади Милтона, когда их попросили передвинуть стулья по направлению к стене. Как только Стэнли снизил яркость освещения, Лайнел, скрестив руки, откинул голову на жёсткую спинку деревянного стула. Послышался щелчок, и на стене возникла цветная эмблема партии – красный кулак. Чуть ниже эмблемы был основной партийный слоган – «Сила, справедливость и равенство».