На этот раз в лечебнице произошёл крайне неординарный случай. За всё время существования медучреждения, в его стенах никогда не появлялись выжившие после аутодафе. Возможно, их попросту не было. Статистики как таковой не велось, да и среди бывалых о подобном никто не слышал. Кроме того, узники инквизиции относились к совершенно иной юрисдикции и априори не могли попасть в зону ответственности тюремной системы. Как бы то ни было, но сразу после инцидента на Площади Очищения, бессознательного погорельца доставили в лечебницу и разместили в одной из многочисленных охраняемых палат.

Расписавшись в журнале посещений, Артур в сопровождении стражников отправился к необычному заключённому. По словам тюремного доктора, жизни пациента ничего не угрожало, даже несмотря на отсечённую конечность.

– Постарайтесь недолго. Его судьба ещё неизвестна, но он по-прежнему слаб, – участливо произнёс доктор. – Как закончите, дайте знать страже.

Артур кивнул. Он уже начинал сомневаться в правильности своего решения. В конце концов, что он может сказать наёмнику? Поведать о внутренних переживаниях? Хотя… Черпий распахнул дверь и стремительно вошёл в комнату.

Генри Бэррот лежал на металлической койке, головой к входу. Ноги сковывали цепи, пропущенные через вмонтированное в пол кольцо. По левую руку – штатив с капельницей, по правую – тренога с целительными урнами. Не требовалось прибегать к мысленному взору, чтобы увидеть, как божественные нити окутывали забинтованную культю.

Артур накинул халат и сел на стоящий у койки табурет. Веки наёмника дёрнулись и приоткрылись. Синие, как у мертвеца, губы еле слышно прошептали.

– Зачем ты здесь?

– Хотел справиться о твоём здоровье, – черпий сцепил руки в замок. – Не каждому посчастливится вернуться с аутодафе живым. Пусть и не полностью.

– Так это ты оттяпал мне полруки?! – Рябой покосился на кровоточащий обрубок. – Хочешь услышать слова благодарности?

– Ни к чему. Я не для этого здесь.

– Тогда, чего ты хочешь? Не нужно было меня спасать. Ублюдок с детскими глазками всё равно доделает начатое. В этом я не сомневаюсь.

– Де Бромосса мёртв. Твоей жизни ничего не угрожает. Иначе тебя бы здесь не было.

– Ты не ответил на мой вопрос. Зачем я тебе? Хочешь отыграться за былое? Валяй! Я беспомощен, как парализованная старуха. Можешь прямо сейчас удушить. Всё равно мне край.

– У тебя достаточно времени, чтобы обдумать мотивы моего поступка. Я не мог поступить по-другому. Возможно, это связано с обстоятельствами нашей первой встречи. Не уверен. Знаю, только, что ты должен жить. Считай это подарком судьбы и очередным шансом стать другим. До скорой встречи.

***

Артур добрался до аэровокзала только к вечеру. Солнце уже скрылось за башенными часами, погрузив улицу в полумрак, едва разгоняемый светом газовых фонарей. До очередного брифинга оставалось полчаса. Можно неспешно побродить по окрестностям, не думая о грядущем походе. Эх! Черпий вдруг вспомнил, что оставил Эби в комнате ночлежки. Наверняка та устроит разбор полётов, когда забывчивый хозяин вернётся домой. Хорошо, что он догадался прикупить гостинцев – пару яблок и мешочек арахиса.

Погрузившись в беззаботные мысли, черпий едва не ткнулся носом в чью-то широкую спину. Церковник отступил на шаг и обомлел. Чёрный полевой мундир. Клинок на портупее. На левом плече – шлем-маска. Через правое перекинут панталер из многослойной кожи, от которого к поясному ремню тянулась подвижная металлическая конструкция. Неужто тяжёлая пехота!

В семинарии не раз приходилось слышать о бойцах особого подразделения гвардейцев, с лёгкостью расправляющихся с дюжиной хорошо вооружённых бомбистов. Артур всегда принимал это за брехни недалёких умом семинаристов. Как оказалось, он сильно заблуждался.