Дьярви был высоким и широкоплечим, с густой багровой бородой. Словно огромный добродушный медведь. Кожу его лица и тела украшали необычные рисунки: богиня Море, киты, уроборос и руны, выжженные когда-то друидами. В тот лье Пирит впервые разрешил Амалии покинуть дом, чтобы поддержать Дьярви во время этого северного ритуала.

– Хорошо, дядя Дьярви! – пропищала тоненьким голоском Амалия. С большим аппетитом, не обращая внимания на аккуратность, она затолкнула внутрь огромную порцию рыбной похлебки и почувствовала, как приятно, когда теплая и вкусная жидкость заполняет желудок. Она была готова кричать от удовольствия. И ей хотелось есть еще и еще. Дьярви в это время руками отщипывал крупные куски от запеченного в камине козла и запивал его кружкой медового эля. Жирный сок стекал по багровой бороде.

– Ха! Смотри, как уплетает за обе щеки! – Дьярви усмехнулся, повернувшись к другому мужчине, сидящему на длинной скамье. Отец Амалии, как и Дьярви, был высок, но на этом их сходство заканчивалось. По сравнению с фроузвильцем его друг был спокойный и молчаливый, с пронзительно-черными глазами и смуглой кожей. Он постоянно хмурился, словно грозовая туча.

– Пирит, – заметил Дьярви, – ты ее тут голодом, что ли, моришь?

– Я не так силен в готовке, как ты.

– Это ты точно подметил! Как я попробовал твою похлебку, так чуть не отправился прямиком к предкам! – Дьярви недовольно скривил лицо, изображая отсутствие аппетита. – Я вам с Амалией, кстати, еще сыра, молока, яиц и рыбы принес, чтобы вы тут от голода не померли без меня.

– Спасибо большое, – благодарно проговорил Пирит, почесав зудящий шрам, оставшийся на лице от когтистой лапы медведя-грызааля[4]. – Не думал, что в этих скалах будет так трудно с пропитанием.

– Ха! Тут не в месте проблема! – Дьярви впился в козлиную ногу, еле сдерживая смех. Пирит никак не отреагировал на шутку своего друга, продолжая смотреть в окно.

– Папочка, ты почему ничего не ешь? – спросила Амалия. Она уже съела свою похлебку, облизывая тарелку. – Не понравилось?

Пирит отвернулся от окна, широко улыбаясь. Несмотря на то, что его желудок протестовал и требовал еды, он отодвинул от себя тарелку:

– Понравилось, милая, Дьярви отлично готовит! – Пирит подвинул свою тарелку девочке, и с голосом, полным нежности, продолжил. – Бери, тебе это больше нужно! Только не торопись, хорошо? А то подавишься или будет потом живот болеть.

– Спасибо! – Амалия с радостью взяла тарелку из рук отца, чувствуя небольшую вину за то, что лишила его ужина. Но ей так хотелось есть, что чувство вины прошло с первой же ложкой.

– Дядя Дьярви, а сколько китов вы поймали за этот четвертьцикл? – Амалия, как ей и посоветовал отец, в этот раз ела медленнее, пытаясь сдержать себя.

– Пять китов! Но все равно я не смог поймать того белого мерзавца! – залпом выпив кружку медового эля, Дьярви с глухим стуком поставил ее на стол. Он вытер мокрую бороду рукой и, рассказывая о своих приключениях девочке, начал активно махать руками. – Ну ничего, малышка, я еще изловлю этого кальмарьего сына! Мой гарпун воткнется ему прям в…

– Глаз, – закончил за него Пирит, улыбнувшись уголком губ. Он медленно потягивал клюквенный отвар, стараясь хоть чем-то заполнить беснующийся желудок.

– Э-э-э… Ну да, в глаз! – продолжил Дьярви как ни в чем не бывало. Амалия весело хихикнула, потянувшись к кружке, полной горячего йоэля. – Ох ты ж! Малышка, я же тут тебе кое-что привез! – опомнился фроузвилец, грузно привстав. Меховая накидка упала с него, обнажив спину, полную татуировок. Пока он шел за подарком, весь дом дрожал от его мощных и тяжелых шагов.