И если такой поворот случится – во что превратится жизнь обычных людей? Со всеми их эмоциями, дружбами и любовями, горестями, радостями и прочими человеческими страстями? Или это уже и жизнью-то называть нельзя, потому что это… священно?
Обо всем этом – лишь первый рассказ в 12-стеклышковом калейдоскопе «Церемонии жизни» Саяки Мураты. Правда, американцы в своем издании почему-то упрятали его аж в середину книги. Видимо, чтобы не травмировать мирных американских домохозяек. Что ж! Похоже, в каждой избушке – свои погремушки, и пугаются от них в разных странах по-разному и в разном порядке. В этой книге приоритеты авторские, и сборник начинается именно с «Церемонии жизни». И составлялась эта подборка кайданов[1] очень грамотным Сказителем Страшных Историй.
Какие же еще табу, если верить Мурате-сан, давят на мозг современного японца, заставляя его постоянно врать себе и другим? От каких еще «святынь» всем нам, по ее убеждению, придется отказаться уже очень скоро? Отслеживайте сами – надеюсь, скучать не придется. Но, повторяю, читать эту книгу лучше на сытую голову, не совсем на ночь глядя, и самое главное – не теряя чувства юмора.
Ведь, как ни крути, это все-таки сатира. Пусть даже «омерзительная и нежная одновременно», как выразилась редактор русского перевода этой книги, едва его прочитав.
Удачного самоанализа – и привет Аркадию Аверченко, Кобо Абэ и Карлу Густаву Юнгу!
Интуитивно Ваш
Д. К.
Церемония жизни
Был обеденный перерыв, и мы с пятью девушками из отдела уже приканчивали наши бэнтó[2] в зале для совещаний, как вдруг самая младшая из нас перестала орудовать палочками и подняла голову:
– А вы уже слышали, что бывший директор Накáо скончался?
– Да ты что?! Это от чего же?
Все мы разом уставились на нее.
– Кажется, инсульт…
Я тут же вспомнила приветливую улыбку господина Накао. У него была благородная седина, и он часто угощал нас конфетами, которые получал в подарок от партнеров по сделкам. Мягкий, прекрасно воспитанный. На пенсию вышел всего пару лет назад.
– Еще такой молодой…
– Да не говори! И когда это случилось?
– Кажется, позавчера. А сегодня утром семья сообщила по телефону, что вечером состоится церемония. И надеются собрать на прощание с ним как можно больше народу. Дескать, такова была последняя просьба покойного.
– Правда? Тогда сейчас лучше не наедаться… Предлагаю обойтись без десертов! – сказала моя ровесница, пряча свое нераспакованное крем-брюле обратно в пакет из комбини. Другая же, на год старше нас, пробубнила, жуя картошку с мясом:
– Накао-сан? Хм… Интересно, каков он на вкус!
– Жестковат, наверное? Все-таки он был худощавым.
– Однажды я уже пробовала мужчину той же комплекции. Пальчики оближешь. Немного жилистый, но просто таял на языке!
– Вот как? Я слышала, бульон из мужчин обычно вкусней, чем из женщин… – добавила моя ровесница, собирая в тот же пакет остальные десерты. – Так ты пойдешь, Икэтáни? На церемонию-то?
– Ну… не знаю, – вяло отозвалась я, покачав головой, и продолжила ковырять свое простенькое бэнто с сушеными водорослями.
– Серьезно? – удивилась она. – Так, может, ты из тех, кто избегает человечины?
– Нет-нет, что ты! – спохватилась я. – Просто в последнее время у меня с желудком неладно. Да и месячные начались.
– Ах, месячные… Тогда конечно, – с пониманием кивнула коллега постарше.
– Но если месячные – может, ты и родить еще сможешь, кто знает? Тогда уж точно лучше пойти. Все-таки это церемония жизни. Вдруг тебя кто-нибудь осеменит?
Натянуто улыбаясь, я спрыснула зеленым чаем из пластиковой бутылки жареную рыбу, на которую впопыхах вылила слишком много соуса.