– И стоит так напиваться Джек? – воззвал к благоразумию Финист, сам только что собиравшийся напиться до полусмерти.

– А что?

– Родители узнают…

– Не узнают. Они до вечера у Майбахов. Будут обсуждать и отмечать помолвку моего младшего братца Пита с их Лидией…

«Ну вот, и здесь то же самое! Все сватаются, один я как…» – как кто он, Рон решил не додумывать.

– …Так что сюда никто не сунется. А за это время мы уже успеем протрезветь.

– Думаешь? – с сомнением спросил Рон.

– А то!

– Третий нужен? – решился Финист.

– Вот это правильно! – оживился Джек. – Только что собирался тебе это предложить… Забирайся.

Рон полез наверх по шаткой лестнице на своеобразный гаражный чердак. Вообще-то он предназначался для складирования разных редко используемых вещей, но еще в детстве Джек отбил его для игр, а чуть позже для своеобразных посиделок с друзьями.

Финист расселся в позе лотоса, поджав под себя ноги, ссутулился, и все равно голова упиралась в потолок. Откуда ни возьмись в руке Джека появился третий стакан, а из глубины соломенного покрытия всплыла ополовиненная бутылка с мутным содержимым.

– Ну, давайте…

Рон, чокнувшись с друзьями, опрокинул в себя первый стаканчик. Глотку обожгло, дыхание перехватило, а из глаз брызнули слезы.

– Дже-ек… – поперхнулся Финист. – Совсем очумел?…

– А что такое?

– Сколько тут градусов?

– Увы… этого я определять не умею…

– Не меньше пятидесяти… – подал голос из темного угла Жак.

– Ну да… переварил немного…

– А водой разбавить до нормального состояния не догадался?

– Ты знаешь… нет, – ответил Джек и троица засмеялась.

Рона повело где-то на третьем стаканчике.

Жак, как сказал Джек, выпал в осадок, так что веселье продолжали вдвоем: свежий участник, а потому полный сил, и привычный к большим дозам хозяин гаража.

– Ну, рассказывай…

– Чего? – не понял Рон.

– Чем закончился твой поход к Нэнси? Народ хочет знать, – указал Джек на заснувшего Жака, – как обернулось твое извинение, потому как видно, что оно закончилось плохо, раз ты пришел заливать неизмеримое горе…

– Ты сам понял, что сказал?

– Только суть…Давай рассказывай, не жмись… а то не налью… – потянул к себе Джек почти пустую бутыль.

– Ладно… уговорил.

Джек щедро плеснул в стаканы.

– В общем… отшила она меня…

– Это я уже понял… А почему?

– Почему?

Рон после шестой рюмки забористого пойла с трудом помнил, как его зовут самого, не то что причину своей неудачи в любви, но память, все же пробравшись сквозь алкогольный туман, услужливо показала кусочек картинки, и Рон поведал:

– За таможенника решила выйти…

– За таможенника?

– Ага…

– Вот стерва.

– Не то слово… Дескать, ты вечный пахарь… в грязи и машинном масле… воняет от тебя… вот и решила за чистенького пойти…

– Это все из-за формы, – с видом знатока выдал заключение вдруг проснувшийся и с лету схвативший разговор Жак.

– Какой формы? – не понял Рон.

– Таможж-ж… та-мо-ж-ни-че-с-кой… Во!

– А при чем тут форма? – спросил уже Джек.

– Как при чем?! Вы меня удивляете, друзья! – горя возмущением на непонятливость собутыльников, начал вставать Джек, но, ударившись головой о потолок, свалился обратно.

Пришлось друзьям подтянуть Жака за руки в относительно вертикальное положение, чтобы узнать ответ на интригующий вопрос.

– Ну так что там с формой? – спросил Рон, когда они вдвоем с Джеком посадили Жака и прислонили его к стене.

– Как-ой формы?

– Там… тамо-ж… нической…

– Ну да… – вспомнил Жак. – Не секрет, что девчонки любят парней в форме… они так и вешаются на них…

– Он прав, – поднял палец Джек. – То, что девчонки балдеют от формы, – факт.

– Что же делать?…

– Можно накостылять сопернику…