– Тогда что тебе надо?

– Помощь. Может настать день, когда мне от тебя понадобится определенная помощь.

– Если спасешь Тишу, проси чего хочешь.

– Хорошо, убей Лиру.

– Что?!

– Шучу. Просто помни, что обещать такие вещи надо осторожно. Никогда не знаешь, что от тебя могут потребовать. Убивать мне никого не надо, я сам вполне могу это сделать. А вот потребовать от тебя участия в ритуале в качестве источника силы вполне мог бы.

– И чем бы мне это грозило?

– В лучшем случае – смертью, – ответила Арья. Моя напарница все время тенью следовала за мной.

– Вот именно, – подтвердил я. – Так что, юный алхимик, будь осторожней в своих словах и обещаниях.

– Так что тебе надо? – хмуро спросил он опять.

– Я же сказал, мне понадобится твоя помощь. Когда-нибудь в чем-нибудь.

Дальше мы шли молча. Я вспоминал все, что знал о проклятиях, Арья ни о чем не думала, а о чем думал Тирион, мне было неизвестно. Постепенно мы все дальше уходили от главных улиц города и приближались к окраинам. Дома из каменных многоэтажек стали деревянными двухэтажными. Потом одноэтажными деревенскими домами. Вместо каменной брусчатки под ногами была обычная утоптанная земля. Однако мы все продолжали идти.

– Далеко еще до твоей знакомой?

– Нет, она живет на самой окраине города.

Вскоре мы и в самом деле вышли на окраину Риола. Домов здесь уже не было никаких. Только шатры и палатки, стоявшие в беспорядке вокруг старого каменного храма. Кругом было множество лошадей и воняло навозом. Возле многих палаток горели костры. Женщины в длинных пестрых накидках прямо на открытом воздухе готовили еду, стирали и занимались другими домашними делами. Бегали в разномастных залатанных одеждах тощие дети.

– Как они так живут? – спросила Арья, брезгливо морща нос.

– Их не пускают в город, – мрачно ответил Тирион. – Они мятежники, и им запрещено покидать это место. Они живут за счет подачек от правительства. Им никто не предложит работу и не пустит в город.

– Разве им запрещено заходить в Риол? – удивился я.

– Нет, – признал Тирион. – Но от этого не легче. Горожане побьют камнями любого из их племени, стоит им оказаться на улицах.

– Ясно, – ледяным голосом сказал я, а про себя подумал, что не случайно император отправил меня на восток. Ох не случайно…

В небольшом шатре сидеть можно было только на старом и потрепанном ковре. Тирион сел сразу: было видно, что для него это уже привычно. Он ободряюще кивнул молодой девушке и улыбнулся. Арья поджала губы, но тоже села на ковер. Немного помедлив, разглядывая подстилку, сел и я.

– Сколько лет этому ковру? – спросил я девушку.

Тирион напрягся, думая, что я насмехаюсь над ней.

– Много, – призналась Тиша.

– Знаете ли вы, что некоторые ценители в Райхене, не торгуясь, заплатили бы за него несколько десятков тысяч империалов?

Арья и Тирион одновременно изумленно посмотрели на пол.

– Несколько тысяч? – скептически спросила Арья.

– Я не специалист, но, по-моему, это работа мастеров Гиха, пятый век.

– Это всего лишь копия, – поправила меня Тиша. – И этому ковру всего сотня лет.

– Ну значит, он стоит всего тысячу империалов.

– Он не продается.

– Какие же вы упрямые, – тоскливо вздохнул Тирион.

Одно слово – кочевники. Они будут умирать с голода, но не продадут то, что считают семейной реликвией. Даже если сами вытирают об нее ноги.

– Ладно, не будем об этом, – закончил я ненужный разговор.

Все это время я осматривал девушку, вернее, не саму девушку, а ее ауру и магическое поле вокруг нее. Не сказать, что все просто ужасно, но и хорошего мало. На Тише проклятия не чувствовалось, и это плохо. Потому что проклятие есть, следы его недавних действий еще остались, но самого проклятия не видно. А это означает одно…