Она поискала еще, но больше ничего не нашла и решила, что и этих трех пунктов хватит с головой, чтобы их развели мгновенно. Поднимаясь, она скосила глаза на бумагу, в которой Стас своим четким деловым почерком исписал почти пол-листа. «Однако!» – с возмущением подумала она.

«Куколка», к удивлению, листы не взяла. То есть, конечно, она обязана была их принять, и даже пообещала это сделать – как только они вернутся от психолога.

– От какого психолога? – рассеянно спросила Лиза, обдумывая, что же все-таки мог написать Стас в своей «кляузе».

– По коридору, вторая дверь направо, – сказала девушка.

– Нам не нужен психолог, мы все уже окончательно решили, – сказала Лиза.

– Если люди разводятся, им обязательно нужен психолог.

– Вы хотите содрать дополнительную плату? – возмутилась Лиза.

– Консультация бесплатна.

– Мы не хотим консультироваться даже бесплатно, – нервничая, сказала Лиза. – Что это, вообще, за чушь? Нас что, будут уговаривать не разводиться?

– Извините, это не в моей компетенции, – девушка развела руками и посмотрела на Стаса, стоящего за спиной Лизы, полным сочувствия взглядом.

– Вы сказали, направо? – вмешался Стас, едва заметно потесняя Лизу плечом.

Ну конечно, ему было плохо видно эту стерву!

– Да, вторая дверь, – девушка улыбнулась.

– По коридору? – вежливо уточнил он.

– По крыше! – злобно процедила сквозь зубы Лиза, резко развернувшись и стараясь делать шаги побольше, чтобы быстрее захлопнуть за собой дверь.

Маленький старичок, отвернувшись к окну, поливал из зеленой игрушечной лейки пальмочку. На декоративной, но все же настоящей пальмочке, агрессивно выщерив желтые зубы, сидела ненастоящая пластмассовая обезьяна.

Заметив вошедших, хозяин кабинета засуетился и бросил лейку. Он сделал быстрый приглашающий жест рукой, начал торопливо сгребать разложенные на столе бумаги и как попало засовывать их в потертый кожаный портфель, который валялся тут же.

– Удивительный бедлам, – жалобно сказал он, будто кто-то в его отсутствие тайно проник к нему в кабинет и, по вредности характера, нарочно навел этот ужасающий беспорядок.

Впрочем, он был самокритичен.

– Все от моей работоспособности, – смущенно признался он. – Все делаю что-то, делаю… А потом приходится устранять последствия этой бурной деятельности. Вот когда ничего не делаешь, тогда и полный порядок, – сделал он удивительный вывод. – Такой вот вечный круговорот бумаг в природе.

Он сунул незакрытый портфель под стол и, наконец-то, обратил к посетителям лицо, изрезанное лучистыми морщинами возле глаз. По таким морщинам обычно легко можно распознать смешливого человека.

Стас с Лизой присели. Старик, положив впереди себя руки, сцепленные в замок, с ожиданием уставился на них.

– Моя фамилия Панев, я психиатр. Слушаю вас.

– Нет, это мы вас слушаем, – сказала Лиза. – Нас направили на консультацию, которую, как нам сказали, вы должны нам дать. Но которая нам совершенно не нужна.

– А я не уверен, – ласково проворковал психиатр. – Не уверен…

– Мы не собираемся мириться, – предупредила Лиза.

– Отлично, – откликнулся он. – Если вы не собираетесь мириться, никто не вправе вас заставить.

Он был того неопределенного пожилого возраста, когда человеку с одинаковым успехом можно дать и шестьдесят с хвостиком, и все восемьдесят. Видавший виды мешковатый костюм находился в явном противоречии с белоснежной, тщательно отутюженной белой рубашкой. Неопределенного цвета галстук, завязанный неаккуратным узлом, съехал набок. Вполне возможно, если бы он не пытался ежесекундно его поправить, тот выглядел бы вполне прилично. «Такой вот круговорот…», – подумала Лиза.