– Обычное дело! – протянула Вейа, мешая ложечкой чай.

– Доброе утро, – поздоровался Ричард, пропустив слова кузины мимо ушей. – Я немного задержался…

Дело в том, что сперва он заглянул на кухню, в которой они вчера стряпали ужин, стирали одежду и все такое прочее. Только вот там никого не оказалось. Он, предположив, что все уже в гостиной, двинулся туда (собственно, только путь в эту комнату (кроме кухни и прихожей) на первом этаже в доме Магнуса он и знал), одновременно заглянув за пару двустворчатых дверей и бегло разглядывая здешнее убранство. В этом крылась основная причина, отчего он все никак не мог дойти до столовой комнаты. Только вот делиться тем, что у него челюсть отвисла от обнаруженных им диковин (кстати, он ничего не трогал руками!) парень не собирался, дабы не злить Гроффа, который (вроде бы) наконец проявил (лишь этой ночью) к нему расположение (а ведь старик еще не знает про сожжение “Молота Варлага”, ну, как говорится, еще не вечер!). Отчего-то Ричарду казалось, что сам хозяин дома не стал бы на него серчать, если бы он провел пальцем по какой-нибудь статуе, вазе или скрещенным алебардам на стене.

Ну так вот, вскоре он услышал разговоры и звяканье посуды, подтвердив догадки, что все уже собрались за столом, пока он копался: сперва у себя в спальне, – радуясь визиту Ливии – все никак не мог собраться, затем гуляя по дому Магнуса – таращась на все с неподдельным изумлением. Но до этого ему даже чудилось, что внутри – никого, ведь стояла настолько прекрасная утренняя тишина, если только не считать щебет птиц, ржание лошадей (надо бы их почистить!) и отдаленный городской гул (такой же царил в Бертлебене). Но они ведь не могли уйти куда-то без него? Или могли? А что насчет Ливии? Вдруг он подыскал для нее некое иное место, где принцессу не будет тревожить постоянное соседство с ним – наивным влюбленным болваном! Ну, так поступил бы любой отец (или даже предполагаемый отец), взять хотя бы папашу Норы Беретт, который к нему сызмальства приставал с расспросами насчет серьезных намерений по отношению к его маленькому сокровищу. “Да, я – серьезных намерений, господин!” – лепетал маленький Ричард, а Нора, заливаясь краской и теребя подолы юбок, противно хихикала. Облик подружки Вейи в его разуме сменился иным: каштановые букли обратились песочными прямыми прядями, капризные пухлые губы сделались трогательной улыбкой, миг, а лицо Норы уже стерлось, перед ним только она – Ливия. Споткнувшись о край ковра, он почти кинулся по нескончаемым галереям, надеясь, что его опасения не сбудутся.

“Зная Гроффа, можно ожидать всякого!”

Но все тревоги испарились подобно вчерашним следам ненастья. Парень заулыбался, найдя всех тут, а еще и по иной причине – Ильда бы назвала ее “сентиментальной”.

“Ах, Ильда, хочется верить, ты не попала в какую-нибудь беду и у тебя все складно!”

Теплотой чувство расползалось в его груди. Хоть эта трапезная зала размерами превышала десяток кухонь в их доме, а еще и декорирована будто настоящий дворец (дворцы и комнаты в них Ричард, безусловно, видал, – только вот на гравюрных иллюстрациях в книгах), но сама царящая тут обстановка напомнила ему их с Вейей простые деревенские завтраки в родном и дорогом Бертлебене.

“Как бы здорово мы могли бы проводить время дома… Вместе со всеми…” – Только вот он прекрасно понимал – не произойди все это, не суждено бы им всем восседать за одним столом – большим иль маленьким. Ну, только с Гроффом, который, к слову, обедал в доме Эджиллов всего один раз, сколько Ричард его знавал.

Он снова глянул на Ливию – та распустила косу, уложив волосы так, дабы те закрывали остроконечные уши.