Заурэ стало так плохо, как быть уже не может. Она дурела, сходила с ума. Никому ненужная, жалкая. Та, о которой даже не стоит вспоминать. Пусть прозябает, продается, кому какое дело до ее боли? За все время нахождения здесь, Ридон ни разу не подал ей никакой вести о сыне, не узнавал о ее состоянии.

Она ненавидела его, но ждала. Каждый раз, когда кто-нибудь появлялся в дверях, взгляд девушки невольно обращался в ту сторону. А вдруг это он? Вдруг Ридон вспомнил о ней?

Король ведь все знает, не может не знать…

И он так легко избавляется от нее. Не нужен ни человек, ни чувства. В памяти возникла одна из самых болезненных сцен. Она призналась ему в любви, находясь в невероятном подъеме чувств. Мир кружился вокруг и тогда ей хотелось петь от счастья. Казалось, что будет таким естественным услышать в ответ тоже самое. Но нет. Ридон сказал тогда, что не любит. "Ты мне просто нравишься", – отрезал он.

У него холодное сердце. Холодное, злое и жестокое сердце. Это сердце не волнуют чувства и беды другого человека, он думает только об удовлетворении своих потребностей.

Если ему был нужен секс – я должна была дать лучший вариант. Нужны были чувства – я должна была хвалить его, мои глаза должны были гореть. Нужна острота – я должна больше требовать и приказывать, выступая за рамки положения. Я должна была быть другой, не влюбленной, а раскрепощенной. Но как? Слишком многого он хотел от девушки, полюбившей впервые.

Заурэ было противно и стыдно. Она снова и снова прокручивала в памяти все моменты их странной связи. Выброшенная вещь. Обидно не то, что использовали тело, нет. Оскорбили, изнасиловали душу, это самое болезненное. Только жестокость, равнодушие и эгоизм. У нее отрезали крылья. Раны не заживают, новые крылья не могут вырасти, останутся только обрезки…

В такие моменты девушка понимала, что хочет любви. Она хотела встретить настоящее, большое чувство. Пусть даже она не будет любить, но главное, чтобы любили ее. Заурэ задумалась на мгновение и кивнула сама себе. Да, пусть лучше любят ее.

С Ридоном ничего быть не может, он слишком испорчен и это очень больно. Любовь есть, она знала, так как сама не могла существовать без нее. Пройдет эта боль или она вечная?

Опять эти мерзкие слезы…

Как щемит сердце. Навсегда одна. Унижена, опозорена, брошена, оскорблена. Это не она сейчас.

И снова девушка плакала, выплескивая страдания, сходя с ума от одиночества. Мысли о рожденном ребенке приносили ей ледяной ужас, и она старалась не думать о нем. Так было проще, потому что предел боли был уже пройден, и она чувствовала, что может сойти с ума.

А время шло. Неумолимо приближались дни отправки в Зал Пересечений. Пленники волновались. Они старались не показывать это друг другу, но то и дело возникали кучки, где обсуждалась их вероятное будущее. Но каждый из пленников понимал, что перед продажей все их советы напрасны. Там все останутся один на один с собственной судьбой. А судьба эта рисовалась безрадостной.

Только сильных или красивых рабов держали на Шимарре. Остальных старались продать и на покупателей не смотрели. За счастье было оказаться в богатом доме и прислуживать по дому. Но больше всего пугали пленников истории о знатных вельможах, искавших рабов для убийства. Это было своеобразным развлечением определенной касты. Но никто из рабов или торговцев не знал наперед, куда и для чего продается раб.

Никого на этой планете не интересовали их страхи.

– А не может получиться так, что нас оставят на Маране? – поинтересовалась Заурэ.

На нее только косо посмотрели, и она поняла, что такие глупые вопросы не стоит даже задавать.