– Это тебе кажется, красавица. – Тон Журбы потеплел. – Я задам тебе пару наводящих вопросов, и ты сама не заметишь, как вспомнишь еще много чего любопытного. Дело-то серьезное, согласна?

– Ну, согласна, – неохотно признала Милена. Она уже жалела, что ввязалась в эту историю. И сон ей накануне нехороший снился – про клубок земляных червей в тарелке.

– Вот видишь! – обрадовался Журба. – Главное, красавица, никому больше об этом деле не трепись, если не хочешь неприятностей.

– А я и не треплюсь. – Желая себя подбодрить, Милена заглянула в кухню, подмигнула Лиле и сказала в трубку: – Никто, кроме нас с вами, ничего не знает. Если не считать Гоги с Кузей.

– Прекрасно, клепать мой болт, просто прекрасно. – Голос Журбы выражал вовсе не радость, а сплошную задумчивость. Казалось, в этот момент он смотрит в окно и кусает губы, принимая какое-то важное решение. Наконец он заговорил снова: – Значится, так: сиди дома, не высовывайся и помалкивай. Сейчас у меня кое-какие дела, но ближе к вечеру я к тебе загляну, потолкуем.

– У меня заказ на семнадцать ноль-ноль, – предупредила Милена.

– Где?

– В гостинице.

– Ну да, – усмехнулся Журба. – Куда же ты без гостиницы, а гостиница без тебя… И когда думаешь освободиться?

– Часиков в шесть. Клиент сегодня уезжает вечерним поездом, у него времени будет в обрез.

– Понятненько… Прощальная гастроль, значится… Так-так… Угу… Ладно, жди меня в шесть. Скажем, на пляже гостиницы. Возможно, я буду на машине. Прокатимся куда-нибудь вдвоем.

– Никуда я не поеду! – Милене стоило больших трудов удержаться от крика. – Что, на пляже поговорить нельзя?

– Почему нельзя? – удивился Журба после секундного колебания. – Еще как можно. Совместим, так сказать, приятное с полезным. Короче, жди меня в шесть часов. – Его голос понизился почти до шепота. – И не вздумай увиливать. Ты же не хочешь, чтобы я за тобой опергруппу послал, верно?..

Гудки отбоя предупредили все возможные возражения. Слушая их, Милена стояла в прихожей, прислонившись спиной к стене, и пыталась понять, закончились ли ее неприятности или только начинаются.

– Тебя как зовут? – спросил мужчина, откатившись на свободную половину койки.

– Карина, – заученно произнесла Милена. – Вы каждый раз спрашиваете одно и то же.

– Все надеюсь, что ты проговоришься. – Мужчина, имя которого она вообще не помнила, кряхтя, поднялся, избавился от мокрого презерватива и принялся рыться в карманах брюк, брошенных на спинку стула.

– Зачем вам мое настоящее имя? – спросила Милена. Ее всегда удивляла эта настырность клиентов. Какая им разница, как называть девушек, которых они имеют? Кукла Даша, кукла Маша…

– Ты мне понравилась, – признался мужчина с чувством. – Очень. – Он начал отсчитывать сотенные купюры, но на пятой неожиданно застопорился. – Послушай, мне ведь, наверное, положена скидка? Я же твой постоянный клиент.

Милена вскочила с кровати, протянула руку и выхватила из его пальцев все пять сотен, которые ей причитались.

– Скидки не предусмотрены, – строго сказала она, зажав деньги в кулаке.

– Жадная какая. – Мужчина осуждающе покачал головой. – Тебе сколько лет?

– Девятнадцать.

– Моей дочери столько же. Она в Англии учится, на модельера.

– Передавайте ей привет, – процедила Милена.

Она сунула в яркий пакет скомканные трусики, извлекла оттуда белый купальник.

– Разве ты не хочешь принять душ? – удивился мужчина.

Он стоял перед ней, свесив чуть ли не до колен свой грязный хобот, который был готов сунуть в любую дырку, и толковал о гигиене!

– В море ополоснусь, – отрезала Милена.

Через минуту, натянув поверх бикини шорты и малиновую маечку, она уже занималась ремешками своих босоножек. Мужчина перетаптывался рядом и что-то бубнил про свою умницу-дочь, но Милена старалась его не слушать. Всякий раз, когда деньги были получены, она начинала ненавидеть своих клиентов в два раза сильнее, чем в момент знакомства. А тех, которые расхваливали своих жен и деток, она вообще была готова удушить собственными руками. Ишь, папулечки какие выискались!