Первый сон Кирилла был жутким. Он сидел внутри одного из тех минибоксов, которые видел в палатах медицинского центра. Руки, ноги и шея его были надежно зафиксированы пластиковыми лентами. Прозрачный верх бокса был полностью закрыт. Несколько блестящих до боли в глазах робомедиков стояли вокруг и, вытянув щупальца, пытались проникнуть внутрь бокса с очевидной целью – утилизировать неадекватного зомби. Щупальца заканчивались иглами и крючками самого жуткого вида, которые скребли по пластику визгливо и мерзко. Кирилл видел, что прозрачный материал вот-вот уступит и крюки доберутся до него. И первым делом они оторвут его руки. Он ждал и ждал, содрогаясь от ужаса, а пластик все не поддавался. Это ожидание было страшнее того, что ждешь. Под конец он сам начал ногтями царапать жесткий купол бокса и кричать, требуя открыть и закончить эту муку.

И тогда роботы набухли, железная броня их пошла сеткой трещин и осыпалась. Вдруг оказалось, что это стая крысоящеров. Зубы их впились в верхушку минибокса, пробив ее сразу насквозь. На лицо Кирилла из пастей монстров закапала едкая слюна. В этот миг он должен был проснуться, но как ни странно явь не пришла.

Он неожиданно осознал, что трет глаза, стараясь удалить ядовитую пакость, а это вовсе не слюна чудовищ, а обычная мыльная пена с ароматом ванили и персика. Она легко смылась теплой приятной водой. Кирилл поднял глаза и увидел себя в зеркале своей собственной ванной комнаты. Зеркало было запотевшее, и отражение расплывалось в нем. Кирилл начал стирать со стекла капельки конденсата полотенцем. Что-то внутри говорило ему не делать этого, потому что при ближайшем рассмотрении он обнаружит в зеркале не свое лицо, а морду какого-нибудь чудовища. Однако Кирилл не мог остановиться и все тер и тер полотенцем стекло. Когда оно наконец-то стало сухим, Кирилл зажмурился. Затем медленно открыл глаза. В зеркале был он. Обычный вид после принятия душа. Волосы мокрые и всклокоченные. А за плечом стояла Лина, завернувшаяся по грудь в полотенце, и улыбалась ему. На голове привычный тюрбан скрывал ее светлые волосы, глаза были широко распахнуты. Кирилл повернулся и обнял свою постоянную подругу, и она так нежно прижалась к нему теплыми, слегка влажными плечами и неожиданно поцеловала его за ухом.

Он снова закрыл глаза и прикоснулся своими губами к ее губам. Они были холодны. Кирилл хотел оттолкнуть ее, но не смог. Руки зомби-девушки стали внезапно жесткими. Через силу он разомкнул веки и понял, что его сжимает в объятиях пустота, медленно сгущающаяся и приобретающая формы неизвестного механизма, перепутанные провода которого как огромные змеи обвили Кирилла и душили все сильнее. Чуть в отдалении стояла и Лина. Она была полностью одета и держала за руку очкастого, ехидно улыбающегося доктора из медицинского центра. Глаза ее были пусты и смотрели сквозь него, будто и не было его больше на свете. Точно такие же глаза были у каждого зомби в той толпе, что наблюдала за ним, спрятанным в глубине медицинского фургончика, и не видела его. Кирилл ощутил укол в области шеи, руки его перестали слушаться, и он закричал:

– Лина!..

Кирилл проснулся. Второй его сон, очевидно, также оказался кошмаром. Занимательное слово – «кошмар». Смесь кошки и смерти. Смерть, растянутая и выгнувшаяся, как кошачья спина, под которой оказался ты. И такая же обманчивая и ненастоящая.

Кирилл лежал на мягкой подушке в полной темноте. С левым плечом было что-то не так. Левой руки он не чувствовал! Холодный пот мгновенно покрыл все тело, в ушах зашумело. Как? Когда? Не веря сам себе, он ощупал левое плечо, затем предплечье. Рука была на месте. На ней кто-то мирно посапывал, отчего она слегка затекла. Кирилл пошевелил пальцами, в кончиках закололо. Он почти успокоился, хотя внутри еще подергивалась какая-то чрезмерно натянутая струнка.