– Да я его маму ебал и его весь род ебал, я его все я его ебал, дедамоскле, если бы я знал не в жизнь не тронул бабки этих пидаров, теперь еще и судится с ними приходится эээ. Все весело рассмеялись и стали сочувствовать Годе, на что он отмахнулся и затих, Ленин тем временем продолжил,

– А ты Горец чего радуешся, ведь ты подельник Годе, вместе щипали пидаров и законтачились, (дотронулись до предмета, до которого дотронулся опущенный, т.е. предмет не чистый) пидарскими бабками. Горец помрачнел и слова не сказал, ведь западло с пидарами контачить и можно войти в касту опущенных (представители самой низшей касты козлов и петухов, занимающиеся самой грязной работой, самые униженные и презираемые в воровском мире). Но Ленин не выносил сор из хаты и этим был прав, им вместе хату делить и одну баланду хавать а если по незнанию законтачился, это простительно. Ленин тем самым раздухарился и продолжил знакомство в театральном стиле и с пафосом молвил.

– А вот этого человека я представлю с большим удовольствием, наш пацан (блатной) от кончика ногтей на ногах и до кончика волос на голове, шестой заезд, за плечами 5 сидок по серьезным делюгам да и нынешняя делюга на 30 лямов «миллионов» тянет, выставили банк как за здрасьте, это Шкет, прошу любить и жаловать и все глянули на Шкета с уважением. Но Могила понял что в авторитете в хате Ленин и никто ему не перечит и слушаются как отца родного, ведь Шкет был намного старше Ленина, да и Барон лет на пять старше, в тюрьме уважение к старшим само с собой обязательна но авторитет возрасту не помеха.

Вот это и интересовало Могилу больше всего.

– Да не сам я выставлял а в пятером, я смылся в Германию и пожил по людски на свою долюху пару лет, вернулся из-за матери, она раком болеет, тут и приняли мусора.,пояснил Шкет.

Ленин продолжил уже с меньшим пафосом и представил остальных, Могила понял, что остальные не представляют интереса и являются обычными байстрюками, воришками, наркоторговцами.

– Гонщик тачки у барыг угонял и загонял по дешевке на разборки, специализировался на отечественном автопроме, также на трассе промышлял раскручивая запаски с фур и странно что его водилы не покалечили а бабки на наркоту тратил, Ленин скривился, потому что нарики для него не люди а отбросы и к ним не может быть жалости и сочувствия, тем более Гонщик уже не сопливый пацан и должен понимать, наркота – это для еще зеленых и без мозгов молодежи, кто еще не понимает что творит, а Гонщик уже отец двух взрослых детей, правда семья его бросила давно и на долго. Могила понял, что в хате Гонщик в шнырях (арестант постоянно выполняющий общую работу в хате, уборка, мытье посуды и вечный дежурный, дневальный) ходит, потому и чифир заварил и пепельницу подал на импровизированный стол, все как в кабаке, приготовят, подадут.

– Раз уж заговорили про наркоту, то самое время представить Барона, погоняло не про него ведь он обычный курьер и пытался затянуть из Финляндии в г. Выборг 100 кило гашика (гашиш, наркотик растительного происхождения) но его хапнули в отеле с двумя килограммами гашика, остальной товар на Торфяновке (таможенный пункт на границе Финляндии с Россией) тормознули и срок ему за это светит не малый, в особо-крупных размерах, аль я чего-то не то гутарю Барон.

Барон мужичок лет 45-и очень полного телосложения и интеллигентным лицом, сконфузился и с надеждой что продолжения описания его геройств не будет взглянул на Ленина, но Ленин был неумолим, видимо сильно ненавидел он людей занимающихся трафиком и торговлей наркотиков.

– Других травил а сам никогда даже не пробовал эту дрянь, не так-ли Барон? Ленин с суровым взглядом впился в Барона, тот глотнул из кружки чифиря и промлямлил еле слышно.