Объектная этика предстает как некоторый морализм в вопросах этики, этикета, отношений. Правила поведения в обществе: что можно, а что нельзя. Всякие социальные статусы, иерархии, нормативы из разряда «вилку надо класть слева, а нож – справа». При встрече надо, например, здороваться и улыбаться. Отклонение может раздражать и злить именно. Не поздоровался – уже подонок, например. Эдакая «манерность» из разряда романов Александра Дюма, когда малейшее отклонение от этикета становится поводом для дуэли. Эдакое ощущение гнетущее появляется, что люди – словно бы заложники исполняемых ими ролей, что социальные статусы из них каких-то рабов делают, что ли, жестко определяют им то, что можно, а что нельзя. Искренность чувств приносится в жертву этикетам. Помните проект «Окна» Дмитрия Нагиева? Как только кто-то начинал в студии вести себя недружелюбно, непозитивно как-то, агрессивно, некультурно, то прибегала охрана и выносила супостата под выкрик: «уберите это чмо». Позитивный фон отношений между людьми для них важнее, чем собственные чувства, оценки, которые загоняются в «подполье» и формируют многочисленные «скелеты в шкафу». Отношения между людьми в их представлении словно бы не меняются, один раз сложились и невозможно переубедить, что, например, жена его разлюбила или кто-то перевоспитался, из плохого стал хорошим.

Субъектная этика на первой: это уже некие искренние оценки всего вокруг и самоуверенность в них. «Ну, как я могу здороваться с этим человеком, если он пьяница, дебошир и изменяет жене?», «подарил мне розы, потому, что, небось, жена их не взяла!». Тут некий элемент «Чацкого», который всех обличает с позиции своего понимания нравственности, которая может противоречить общественной. То есть, это тоже этика, но этика «своего видения», «правдоруба». «Ну, что вот они все делают вид, что им жалко Юлечку, я вот взял и помог ей дачу построить». Некий элемент искреннего участия, «настоящих отношений», а не «этикетно-паркетных». Чувства нужно смело преподносить, демонстрировать, доказывать, независимо от окружающих нормативов. Всякие лишние этикеты часто видятся обременительными. Критика их оценок, естественно, будет злить. Если у кого-то в доме висит картина, то человек с объектной этикой на первой функции обязательно скажет, что она замечательная, просто потому, что этого требует этикет, дабы сделать приятное хозяину дома. Представитель же субъектной этики на первой, скорее, «вывалит», что на самом деле думает о ней. Их оценки, чувства редко меняются, даже если реалии уже другие, очень консервативны в этом. Моралисты в вопросах из разряда «как надо воспитывать детей», демонстрации чувств, «заботы о ближнем».

Объектная логика на первой функции – создается часто впечатление, что человек ведет себя в соответствии с должностью командира. Словно бы везде насаждает свои правила и злится, что никто их не принимает в расчет: «а ну-ка все встали и пошли за зарядку!». Все вокруг должно быть подчинено некоей внешней целесообразности: приехал на дачу – начинай копать огороды, сажать огурцы. Правила нужны для того, чтобы их соблюдать: «ну и что, что нет машин вокруг, ведь горит красный, куда ты пошел!». Вещи должны стоять на строго отведенных местах. Распорядки все исполняются неукоснительно: если на работу надо приходить в 9—00, то можно даже придти на час раньше, чтобы, не дай бог, на две минуты не опоздать, стыд-то какой. Часто это люди, множащие бюрократию, из-за галочки могущие забраковать документ, «требующие справочку, что вы – не верблюд».

Субъектная логика