Практическим эквивалентом интеллектуальной оппозиции капитализму была растущая масса радикальных и социалистических политических организаций, которые связывали зачастую ужасающее положение трудящихся с программами действий по его исправлению. В Великобритании с требованием реформ политической системы выступили чартисты (1837–1854). Значительное число последователей стало приобретать профсоюзное движение. В 1851 году было создано Объединенное общество машиностроителей (ASE), а в 1868 году – Конгресс тред-юнионов. Во времена рецессии 1880-х годов социализм получил еще большее распространение – кульминацией этого процесса было основание в 1900 году Лейбористской партии. В этом отношении Британия включилась в процесс сравнительно поздно: Социалистическая рабочая партия Германии была основана в 1875 году, а четырьмя годами позже появилась Федерация социалистических рабочих Франции (FTSF).

Столкнувшись с этими угрозами сложившемуся положению вещей, власть имущие нуждались в новой теории ценности, которая представляла бы их в более благоприятном свете. Стремление к новому анализу того, как функционирует капитализм, и вызывающего беспокойство вопроса о том, откуда проистекает ценность, стимулировали и другие веяния. Пессимизм Мальтуса в связи с опасностями роста населения был дерзким вызовом характерной для конца XIX века вере в прогресс, и факты, похоже, не подкрепляли его теорию, поскольку дефицит продовольствия, который предсказывал Мальтус, не воплотился на практике. Религиозный нонконформизм давал моральную основу для утверждения, что обнищание масс, которого опасались Маркс и другие экономисты, не является неизбежным или желательным. Развитие естественных наук и математики воодушевляло попытки поместить экономику на аналогичное «научное» основание в противовес начинаниям представителей политической экономии, которые стали рассматриваться как в большей степени «литературные» штудии. Но самое главное, вероятно, заключалось в том, что в том обществе, где долго господствовали землевладельцы-аристократы и провинциальные помещики-джентри, растущее могущество капиталистов требовало некоего нового анализа капитализма для обоснования их положения в социуме.

Основы того, что станет главной современной экономической теорией, начали закладывать некоторые мыслители и экономисты, жившие примерно в одно время с Марксом. Шотландец Джеймс Мейтленд граф Лодердейл (1784–1860) отстаивал точку зрения, что землевладельцы являются производительной группой, а английский юрист и экономист Нассау Уильям Сениор (1790–1864) защищал прибыли, видя в них воздержание от потребления. Привязка прибылей к некой идее жертвы давала ценное моральное обоснование масштабному неравенству в доходах между капиталистами и рабочими[99]. Кроме того, поскольку такой дефицитный ресурс, как капитал, можно было или инвестировать, или накапливать, прибыли больше не связывались с теориями эксплуатации, а стали рассматриваться просто как вознаграждение для тех, кто экономил, вместо того чтобы потреблять.

Однако для того чтобы основательно подорвать позиции классиков, требовалось изобрести новую теорию ценности. Двумя главными создателями того, что в дальнейшем стало называться неоклассической экономической теорией, были Леон Вальрас (1834–1910) и Уильям Стэнли Джевонс (1835–1882). С точки зрения Вальраса, профессора политэкономии Лозанского университета (Швейцария), «характер собственно науки состоит в полном бескорыстии, с которым она стремится найти чистую истину независимо от каких-либо полезных или вредных последствий»