— Миленько, — поражаясь идиотизму, хмыкаю я и возвращаюсь ко второму видео. Ириам в надёжных руках, а значит можно поработать.

Смотреть оказывается неудобно — планшет то скользит с колен, то не хватает рук, чтобы и держать и приближать в нужных моментах экран. Поэтому я кладу планшет на кофейный стол и нависаю сверху, встав коленями на подушку, которую Марек подсовывает за мгновение до.

— Что-то не то, — хмурюсь, пытаясь понять, с чего именно зашлась интуиция. Пальцы то приближают, то удаляют запись. Крутят в обе стороны, но зацепиться за нужную ниточку никак не удаётся.

Калитка. Закрыта не только на засов, о чём свидетельствует едва уловимо вспыхивающая защита, когда в неё врезается очередное насекомое. Не то. Забор? Ничего такого нет и в нём. Трава тоже безопасна, хотя я чуть не сломала глаза, вглядываясь в тёмно-зелёное море. Остаются огрызки деревьев, попавшие в кадр, и вот с ними как раз что-то не так.

— Что это? — Мой палец указывает на левый нижний угол планшета.

— Это вяз, — потянув на себя экран, сообщает Марек, — отец их обожает, они тут везде.

— Прекрасно, только я не об этом, — вернув устройство на стол, я тяну Марека за плечо, заставляя вглядеться. — Смотри на листья, они движутся не синхронно. Вот здесь, — ткнув пальцем в нужное место, я выворачиваю шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх. — Едва заметно, но края одного и того же листа расходятся на несколько секунд.

— Ян, — не отрывая от меня взгляда, зовёт Марек, — у нас ещё одно наложение.

***

— Это не моя идея, так… получилось. — Он стоит и смотрит на обнажённую спину, украшенную массивным круглым кулоном с непонятной вязью внутри на длинной тонкой цепочке.

— Стоило ожидать, — пожатие плеч легко раскачивает кругляш, и Марек переводит взгляд на окно. — Мы пришли вместе, потом ты представил меня отцу, потом демонстративно зажал вообще ни разу не в углу, а теперь нам должны предоставить раздельные спальни? Не смеши.

— Меня радует твоя сознательность.

Потому что с собственной проблемы.

— А меня твоя растерянность, — фыркает она и, сбросив не до конца застёгнутые туфли, падает лицом вперёд на кровать. Говоря что-то, что Марек слышит как невнятное бурчание.

— Что?

— Это значит, что у тебя есть совесть, и ты не убил брата, только ради того, чтобы нас заперли в одной спальне на неопределённый срок, — хмыкает Оля и поворачивается набок.

— Для этого необязательно кого-то убивать, — устало потерев глаза, Марек занимает единственное кресло.

— Что ещё не так? — задумавшись, он пропускает миг, когда её лицо становится слишком близко, и едва не отшатывается. — Что-то ведь не так? Хочешь, сделаю чай, и голова пройдёт?

— Откуда ты?.. — напоровшись на её ироничный взгляд, Марек обрывает сам себя. — А, ну да.

— Подожди пятнадцать минут, — сострадательно покачав головой, Оля идёт к двери. Босая. В своём невозможном платье.

— Давай договоримся, — вздыхает Марек, поймав её за руку, — что ты никуда не ходишь, хотя бы пока не принесут из машины вещи. А лучше вообще никуда не ходишь одна.

— Приставишь ко мне своих волчат? — Вскидывает она голову.

— У меня здесь не так много людей, но, если потребуется, приставлю. — Поймав её взгляд, Марек с тяжёлым вздохом встаёт. — Оль, здесь три сотни неудовлетворённых, действительно опасных существ и восемнадцать Теней, из которых попробовать довериться я могу разве что Яну с Калатой. Притом, что абсолютного доверия не заслуживаю даже я.

— И как ты собираешься ловить убийцу? В таких-то условиях.

— На живца, — погладив запястье большим пальцем, он отпускает её руку. И даже врать не будет, что без сожаления.