– А, этот-то? Это Кусай, очень смышлёный осёл, но своенравный! Работать категорически не любит, он у меня за козами и овцами присматривает. Ходят слухи, раньше Кусай даже говорить умел, но с возрастом разучился.

Аль-Мажнун чуть было не поперхнулся чаем:

– Умел говорить?

Внезапно их разговор прервал звездочёт:

– Аль-Мажнун, жду тебя снаружи, у меня для тебя есть поручение!

На пустыню опустился тихий вечер. Ещё не зажглись звёзды, а ветер принес лёгкое дуновение ночной прохлады.

– У меня для тебя важное задание, Аль-Мажнун, – начал Аль-Фарух, понизив голос. – Возьми у Заура-скотовода всё необходимое, чтобы навьючить тяжёлый груз на моего коня и твоего верблюда. Как только на небе зажгутся звёзды, пойдёшь строго на восток вслед за звездой Менкар[1]. Увидишь перед собой скалу в форме верблюда, остановись и жди моего сигнала. Зауру скажешь, что мы оправились на поиски ценного груза, потерянного поблизости в спешке погони.

– Но как же…

– Тс-с, ни слова больше! Иди и делай как я сказал. – Аль-Фарух приложил палец к губам.

Проявив невероятную учтивость, Заур-скотовод без промедлений снабдил Аль-Мажнуна всем необходимым, дал пару бурдюков с водой и три котомки провианта.

Немного удивившись такой заботе, Аль-Мажнун навьючил своего верблюда, взобрался на коня хозяина и отправился в путь.

Без труда, как, впрочем, и любой житель пустыни, он отыскал на ночном небе яркую звезду Менкар и уверенно направил коня вслед её сиянию.

– К чему такая спешка? Зачем все эти мешки и верёвки, откуда он взял эту скалу, похожую на верблюда? – Аль-Мажнун вслух размышлял над необычным поручением хозяина.

Неспешно вскарабкавшись на очередной песчаный бархан, он разглядел очертания небольшого скалистого хребта, одиноко застывшего средь бескрайних песков.

Подъехав поближе, Аль-Мажнун с удивлением различил в грубоватом хребте знакомые формы верблюда.

– А ведь похож! Вот голова! Вот горб! Вот ноги! Точно верблюд! – восторгался Аль-Мажнун творением пустыни.

Спешившись поблизости, он забрался на скалу и начал наблюдать. Вдалеке Аль-Мажнун разглядел чей-то силуэт у рощи невысоких акаций.

– Это хозяин! Надо подойти поближе и посмотреть, чем он там занимается! – решил он, спускаясь вниз.

Подойдя поближе, Аль-Мажнун увидел груду камней, возвышавшихся на песчаном холме неподалёку.

«Удобное место», – подумал он, прячась за камнями.

Слабый ветер слегка колыхал ветви акации. В свете месяца звездочёт что-то читал вслух из раскрытой книги. Время от времени обрывки непонятных слов долетали до ушей Аль-Мажнуна. Прекратив читать, Аль-Фарух достал из мешка лампу и начал её тереть, произнося какие-то заклинания.

– Худо дело! Я где-то о подобном слышал! – пробормотал Аль-Мажнун, наблюдая за происходящим.

С последним словом заклинания на пустыню опустилась тишина, всё вокруг замерло.

Из лампы, стоявшей перед звездочётом, заструился странный свет, превращающийся в сверкающую дымку. Из нее медленно вырисовывались очертания человеческой фигуры.

– Вот негодяй! Прав был Заур-скотовод, от этих джинов никакого житья нет! То козу утащить норовят, то народ пустынный пугают! Ох, сейчас я ему! – негодовал Аль-Мажнун, доставая мешочек с волшебным порошком.

Насыпав полную ладонь перца, он что есть силы подул в сторону джина.

Подхваченный ветром порошок попал ему прямо в нос, отчего джин пошел рябью и стал сильно чихать.

– Что происходит? Почему он чихает? Я же правильно прочитал заклинание! – вскричал удивлённый Аль-Фарух. – А, не нравится тебе! Вот я тебя сейчас ещё угощу! Будешь знать, негодник, как коз да овец красть и добрых жителей пустыни пугать! – ликовал Аль-Мажнун, насыпая на ладонь еще порошка.