– Да где я его найду! – взвилась Ирка.

– Компаньона – не обязательно, меня интересуют только деньги, – уточнил Иващенко.

– Я не умею искать. Ни компаньонов, ни деньги. Я ж не мент! – все еще сопротивлялась Ирка.

– Мента я уже нанимал, – напомнил Иващенко, – теперь мне нужна ведьма. А ты артачишься, не хочешь вину заглаживать. Какая ты нехорошая. Прямо-таки бессовестная. Ла-адненько, не договорились по-хорошему, попробуем по-плохому. Как, понравится тебе, если все узнают, кто ты такая на самом деле? Приятели твои, одноклассники? Соседи? Думаешь, им приятно будет жить рядом с ведьмой? Да они все свои неприятности на тебя свалят! Еще и сожгут, как в старину. – Иващенко зловеще ухмыльнулся.

Испуганная Ирка скорчилась на скамейке. Воспаленному воображению вдруг представилась темная ночь и толпа с факелами, а впереди почему-то та самая тетеха, что выгнала ее сегодня с базара. И ведет тетка народ как раз к Иркиному дому, где за плотно закрытыми ставнями затаились она и бабка.

Кусты смородины раздвинулись, и из них выбралась бабка.

– А чого вы мени тут дытыну пугаете? – привычно уперев руки в бока, вопросила старая. – То ваша дытына? К своим дитям идите, та их и пугайте, а мою не трожьте!

– У меня нет своих детей, почтеннейшая, – начал было Иващенко, но бабка тут же вцепилась в его слова, как охотничий пес в дичь.

– Оно и видно, шо нема! Понаехал на двор, думает, на «Мерседесе», так все можно! А ну, геть отсюдова! – И бабка замахнулась на Иващенко кухонной тряпкой.

Бизнесмен вскочил, перехватил летящую ему в лицо тряпку… Бабка тут же издала вопль, не хуже пароходной сирены:

– Обижають! Старую жинку обижають! Милиция! Допоможите!

– А ну, замолчите! Кто вас трогает! – Иващенко выпустил хвост засаленной материи, но было уже поздно.

– Отошел быстро от бабки! Ирка, ты цела? – спросил звонкий мальчишеский голос.

Иващенко обернулся. На него надвигался мальчишка лет одиннадцати. Обыкновенный мальчишка в майке, джинсах и стоптанных кроссовках. Только вот на поясе у него висел тяжелый стальной клинок, а в руках был туго натянутый лук, и стрела целилась бизнесмену точно между глаз. У мужика аж переносица зачесалась: что лук и меч далеко не игрушечные и что мальчишка ими владеет, как воин, Иващенко помнил с их первой встречи. Бизнесмен испуганно попятился.

Кусты снова раздвинулись, и из них выбралась еще и девчонка: светловолосая и пухленькая.

– Как у вас здесь людно, – с кривой усмешкой пробормотал Иващенко.

– Я, наверное, заднюю калитку не заперла, – словно бы извиняясь, ответила Ирка.

– Заперла. Просто я ее заговором открыла, – сообщила Танька и слизнула капельку крови с пальца.

Несмотря на всю напряженность ситуации, Ирка невольно уставилась на этот палец. Не могла не уставиться. Потому что Танькин ноготь был расписан в три цвета: приглушенно, неброско и в то же время изящно. Наверняка мама Таньку с собой в салон брала. Ирка поняла, что ее самодельное творчество ни в какое сравнение не идет с работой профессионала. Что за день, расстройство за расстройством!

– Я из нашего окна выглянула, а у тебя прямо над домом темное облако висит. Ясно же, случилось что-то. Я и рванула, – продолжала Танька.

– А я ее увидел и за ней! – рявкнул Богдан.

– Мог не беспокоиться! – презрительно процедила Танька.

Иващенко тем временем пялился на нее во все глаза, так что даже забыл про нацеленную в него стрелу.

– Тоже ведьма? – ухмыльнулся он.

– Допустим, – совершенно невозмутимо парировала Танька и напоследок лизнула палец еще раз. – А что, про меня вы тоже всем расскажете? Друзьям, соседям?

– Могу и рассказать, – буркнул Иващенко. Что-то в Танькиных словах ему не нравилось. Наверное, тон. Чересчур легкомысленный, да еще и с явственной ехидцей.