Люси сейчас мало интересовали пристрастия Жюли. Боль была чудовищной, ей казалось, что ее рвут на части. Что-то странное творилось и с комнатой. Пол понесся вниз, потолок, напротив, приблизился, все предметы стремительно уменьшались в размерах. И внезапно все прекратилось. Люси подтянула к животу колени, оперлась трясущимися руками о пол и попыталась встать. Напротив нее на стене висело старое зеркало, в резной раме. Большое, от пола до потолка, оно отражало добрую половину комнаты и то создание, что поднималось на ноги. Люси подняла голову и, встретившись взглядом со своим отражением, дико закричала.

Продается не товар, продается легенда

– Может быть, еще кофе?

– Нет, спасибо.

Это была бы уже четвертая чашка. Клаус мрачно сидел в тени пыльной, пластмассовой пальмы. Еще повезло, что удалось столик занять, в торговом центре в шесть вечера яблоку негде упасть. Ну почему Розмари вечно опаздывает?! Сама же назначила эту странную встречу, неужели нельзя было передать сумку с образцами новых игрушек в отеле? Ох уж эти женщины! Наверняка бродит полдня по магазинам, никак остановиться не может. Клаус раздраженно взглянул на часы. Так и есть, опаздывает ровно на час. Он устал от бездействия, раздражала назойливая официантка, шумные дети, а девушка за соседним столиком буравила его взглядом последние полчаса. Он уже собирался расплатиться и уйти, но тут что-то яркое, пахнущее сладкими духами присело за его столик.

– А вот и я! Немножечко опоздала, но ты же не сердишься, правда?

Клаус громадным усилием воли заставил себя улыбнуться. Улыбка больше походила на страдальческий оскал, но последнее, что беспокоило Розмари, это душевное равновесие зятя.

– Принесла?

– Да-да, мой славный. Была у Ланселота, у него такой очаровательный жуткий замок! Горгульи всякие, каменные драконы с большими зубиками и куча всяких чудовищ на гобеленах! Прелесть что такое. Да! И самое настоящее подземелье, там кандалы для узников и разные штуки для пыток. Говорит, от прадедушки осталось, а сам он не пользуется. И очень зря! Я сразу представила – я в кандалах, обнаженная, лежу на этом прадедушкином столе, а он… Но глупыш не согласился.

Последнее было сказано с явным сожалением.

– Ради святого Персиваля, Розмари, ты хоть ящик взять не забыла, пока подземелья обследовала?

Она сердито надула губы.

– Я тебе такие волнующие вещи рассказываю, а ты про свой ящик нудишь.

– Сейчас меня волнуют только образцы.

– Вот, держи, зануда.

Розмари с такой силой опустила саквояж на стол, что он раскрылся. А ящик, который был внутри, раскрыл нарисованные глаза. Клаус только ахнуть успел. Он вскочил, попытался захлопнуть саквояж, но куда там! Гениальные механические создания Ланселота обрели свободу. Взвились вверх феи в платьях из осенних листьев и в платьях из лепестков роз, и осыпали блестками завизжавших от восторга детей, проскакал рыцарь на бронзовом коне и отсалютовал мечом онемевшему бармену. Старый гном степенно зажег лампу под зеленым абажуром и проверил ящички письменного стола. Пока пусто, но, когда эта шкатулка для драгоценностей обретет хозяйку, на бархатные подушки лягут драгоценности. Мантикора-зажигалка придирчиво осмотрела пластмассовую свечу на столике Клауса, посомневалась, но все ж дохнула на нее пламенем.

– Упс, – всплеснула руками Розмари, – похоже, Ланселот ящики перепутал. Видимо, перевозбудился от моих идей, как грамотно использовать дедушкино наследство. Джонатан, мне так жаль!

И уставилась на растерянного Клауса бесстыжими смеющимися глазами. А в кафе воцарилась полная тишина. Но только на мгновение. А потом защелкали камеры на смартфонах, люди повскакивали из-за столиков, один даже опрокинули. Они обступили Клауса и Розмари плотным кольцом, говорили разом, фотографировались на фоне удивительных созданий Ланселота. Розмари сохраняла олимпийское спокойствие, сияя улыбкой профессионального менеджера, раздавала визитки и флаеры. Клаус машинально тоже взял один. Ну надо же – оказывается торжественное открытие его магазина ровно через две недели. Предъявителю скидка 10 процентов.