Эдинбург Клаусу очень понравился. Узкие, мощеные булыжником улочки ныряют то вверх, то вниз, старые замки соседствуют с современными домами, но последних, по счастью, не так уж много. Паб White Hart Inn, украшенный белоснежным оленем на фасаде, мало отличался от «Святого Персиваля», в который он заглядывал по выходным. Остановились в Madisson Blue. Выглядел отель колоритно – мощные стены старого, желтоватого камня, круглая башня, где окна больше напоминали бойницы. Внутри, впрочем, все оказалось стандартно и современно. Поcле завтрака, который скорее напоминал серьезный ужин, Клаус и Молли отправились на прогулку. Шотландия не Англия, и в десять утра большинство магазинчиков и кафе было еще закрыто. А кое-что было закрыто совсем.

– Джонатан, ты только посмотри!

Но Клаус и сам уже одарил своим полным и безраздельным вниманием красивую старинную дверь с табличкой «Сдается». Помещение лучше и желать нельзя – по соседству с музеем игрушек, просторное, с витриной. Сейчас эта витрина была покрыта густым слоем пыли, внутри обрывки бумаги и паутина. Но воображение Клауса украсило ее Рождественскими елями, увешанными чудесными игрушками, по миниатюрным рельсам спешил паровозик, в воздухе парили украшенные остролистом механические феи… Пожалуй, можно будет и парочку живых запустить. Темных, конечно. Своих, светлых, обижать не будем. Ну а длинные руки Общества по защите магических существ сюда не дотянутся.

– Милый, закрой ротик, пожалуйста, и пойдем. Ты людей пугаешь.

Клаус вздрогнул. Пожалуй, жена права. Не стоит изображать певчего на хорах, стоя с разинутым ртом и блаженным взглядом перед пустой витриной. Наскоро записал телефон, по которому хозяин обещал не только скидки, но и отдаться в рабство смельчаку, решившемуся снять помещение на «Золотой миле».

Посмотрев старую часть города, они как-то незаметно оказались в Лонхеде. На перекрестке Хай-стрит и Хоторн-Гарденс утреннее солнце закрывала громада здания, похожего на скалу среди спокойного моря. Угрюмые гранитные стены, полное отсутствие окон, архитектура того стиля, что призвана подавлять человеческую волю и радость жизни. Довершали тягостное впечатление исполинские персонажи Диснея. Гигантский Микки Маус интимно подмигивал Золушке, Белль плотоядно взирала на Русалочку, а Спящая красавица широким жестом приглашала прохожих ко входу с табличкой «Только для сотрудников».

Увы, размер имеет значение, чтобы там ни говорили. Будь эти механические куклы не больше человеческого роста, они создавали бы приятное впечатление. Но увеличенные до размера молодого кита-убийцы, они пугали. И не только чету Клаусов, проходивший мимо малыш поспешил спрятаться за широкую юбку своей мамы, а его младшая сестренка заревела, когда Белль перестала пожирать взглядом Русалочку и с неприятным скрипом повернулась к прохожим.

– Почему только женщины? – вдруг спросила Молли.

– Что?

– Ну, я имею ввиду – у Белль же было Чудовище, у Русалочки и Золушки принцы. А их нет. Одни девушки, Микки не в счет.

– Мужчины плохо продаются, – авторитетно заявил Клаус, потративший три часа своей жизни на консультацию с Ричардом по вопросам маркетинга.

Внушительный портал, который неплохо смотрелся бы в храме Абу-Симбел, венчала надпись: «КрейнТойс». Золотые буквы, выгравированные на черном мраморе, навевали мысли о надгробных плитах.

– Смотри, Джонатан, – хихикнула Молли, – похоже, это твой коллега. Игрушки выпускает.

И как с кладбищем всегда соседствует лавка цветов, рядом с главным логовом производителя игрушек был и магазин. Молли и Клаус заглянули. Народу – как на ярмарке в праздничный день. Смех и гомон малышей смешивался с какофонией звуков, издаваемых игрушками. Они (и игрушки, и малыши) пищали, выли, свистели, мяукали, пели песенки. Словом, шум стоял ужасный. Посреди зала стоял стенд с мишенями, здесь можно было испытать в деле оружие – пластмассовые пистолеты, автоматы и даже космические бластеры. Стрелять надо было в нарисованных преступников, летящих уток или инопланетных пришельцев, но ведь это так скучно! Так что Клаус немедленно получил мягкую пулю в лоб. Щекастый мальчишка победно захохотал, но тут же сник под грозным взглядом матери.