Я улеглась на свою постель и раздумывала, стоит ли погасить свечу. Мальчишки заверяли, что в катакомбах нет ничего опасного. Да и я столько времени ходила в абсолютной тьме и жива осталась. А свечи мне могут и перестать давать. Расточительство среди беспризорников не приветствовалось.

Я горестно вздохнула и уже протянула руку к свече, как в коридоре послышался шорох.

Я замерла. Может это Сэл или Том?

Шорох повторился.

– Кто здесь?

Ответа не было, но шорох стал громче. Звук приближался. Казалось, что-то тащили по полу.

Я встала, взяла свечу и выглянула в коридор.

За поворотом сидел Хомка. Рядом с ним что-то лежало. Похоже именно это хомяк тащил по полу. Лапки зверька слишком маленькие, поднять вещицу он не сумел. Вот и тащил за уголок.

– Хома? – я оглядела коридор. Больше там никого не было. – Можно?

На всякий случай спросила я, указав на предмет. Я помнила, как Хома шипел на меня, и не собиралась расстраивать зверька без необходимости.

Хома кивнул, сидя на задних лапках. При этом вид у него был такой важный и гордый. Я улыбнулась и наклонилась ниже.

Оказалось, Хома принес мне книгу. Она была в кожаной обложке, чего не встретишь в моем мире, но не очень-то толстая.

– Что ж, посмотрим.

Я возвратилась в каморку и уселась на тюк. Хомка неожиданно прытко забрался ко мне на колени. Но мордочку состроил такую, что я даже не пыталась его погладить. Он будто бы собирался почитать вместе со мной.

Вот только как я это буду делать? Я же не знаю, на каком языке здесь пишут.

Я удивленно хлопнула глазами от неожиданной догадки.

– Но ты меня понимаешь? – мне даже показалось, что Хома кивнул. – И мальчишки меня понимают. Значит, хоть какие-то знания с перемещением между мирами мне передались!

Я с азартом распахнула книгу. Вдруг там что-то полезное.

Это была даже не книга, а скорее тетрадь. Желтые листки без линеек были исписаны от руки. Буквы наверняка выводили чернилами. А писавший был не очень аккуратен. Кое-где виднелись кляксы, некоторые строчки зачеркнуты много раз. На полях были сокращения и пометки. При перелистывании страницы похрустывали. Словно были очень старые или к ним не прикасалась уже очень давно.

Я разочарованно взглянула на Хомку. Я-то ожидала что-то полезное. Может, справочник или инструкцию, как возвратиться домой. А это больше походило на конспект нерадивого студента.

Он что-то записывал в тетрадь, потом перечеркивал. С текстом соседствовали рисунки. Я сама таким грешила на лекциях от скуки. Вот только рисовала цветочки да зверушек. Здесь же красовались затейливые символы, пентаграммы, и совершенно непонятные знаки.

Я хотела уж было захлопнуть тетрадку и отложить до лучших времен, но Хомка не дал. Он принялся возмущенно пищать, подпрыгивать у меня на коленях и даже шипеть.

– Ладно, ладно, – успокоила его я. – Но что мне с этим делать, я совершенно не представляю.

Я провела подушечками пальцев по кожаной обложке. Она была темно-коричневая и мягкая, хотя и казалась древней. Вновь открыла.

Никакого посвящения или подписи на форзаце. Сразу шел текст. Он был разбит на сегменты, и отчего-то напомнил мне кулинарную книгу.

Я хихикнула. Вот открою ресторан в магическом мире. И буду кормить изысканными яствами знать. И столики у меня будут заказывать за полгода. Разбогатею и буду жить припеваючи.

Хомка зашипел, призывая меня к серьезности.

Я сосредоточилась и постаралась всмотреться в прописные строчки. Сперва ничего разобрать не могла, но потом вдруг пришло осознание, что я знаю, как это произносится. Губы сами зашевелились, я произносила слова, смысла которых не понимала. Слова складывались в предложения. И звучали они как-то особенно, певуче, тянулись, будто мед.