Очень тяжело находиться рядом с ним.

— Выбора у тебя нет, — он ставит меня перед фактом.

«Да, слишком хорошо ты меня знаешь, Альп. Знаешь, что не смогу поступить иначе. Однако я, к моему сожалению, ни черта о тебе не смогла узнать за все три года, которые мы прожили вместе. Ты настолько идеально играл роль хорошего, заботливого и верного мужа, что затуманил мой разум. Превратил его в жидчайшую субстанцию с одним лишь только твоим именем. Однако твое истинное лицо я вижу только сейчас», — мысленно шепчу я, все так же натянуто улыбаясь. Будто меня вовсе не задевают его слова. Хотя на самом деле каждая его фраза причиняет мне невыносимую боль.

Он играет на струнах моей израненной души. Жестко, не жалея ни капли топчется на ней.

— Выбора у меня нет, — повторяю я чуть тише, заглядывая в черные, как смола, глаза.

Глаза, в которых я раньше по глупости видела слишком многое. Считала, что они смотрят на меня с любовью и восхищением. Однако, оказывается, это была лишь моя фантазия и его умение играть роль верного мужа.

— Ты прав, Альп, — продолжаю я. — Только скажи мне... Та самая твоя первая любовь… Она действительно любит тебя? Она же ведь знала, что ты ко мне в постель ложишься после нее или же до? Девушка знала, что я тебе не просто фиктивная жена, но и...

— Замолчи, — перебивает меня муж, останавливаясь настолько близко, что нос щекотит запах его парфюма, подаренный мной. — Да, она знала. И да, любит, если так не терпится узнать. Но это никакого отношения к нашему разговору не имеет. Завтра ты поедешь к моему адвокату и подпишешь все, что он тебе передаст. А я в свою очередь, вытащу твоего братишку из тюрьмы и буду следить за его дальнейшими действиями, чтобы больше такого не повторилось. И эти проблемы твоей семьи не коснутся. Обещаю.

— Любит, значит, — выделяю из всех слов одно и задаю себе вопрос:

А так ли выглядит любовь? Настоящая? Пробирающая до дрожи и конечностей?

Отпускать любимого к другой... Это выше моих сил. Даже сейчас, когда я думаю, что Альп после меня ехал к ней, обнимал, целовал... Выворачивает внутренности наизнанку. Но свой выбор он сделал. Пусть останется с той самой «любящей». Когда-нибудь он поймет, какую огромную ошибку совершил. Да будет слишком поздно.

— Дарина! — рычит он, негодуя. Наклоняется ко мне ещё ближе. Я же гордо вздергиваю подбородок, поднимаю руку и касаюсь кончиками пальцев кожи его шеи.

Альпа будто током прошибает. Он дергается, делая шаг назад и трёт ладонью подбородок. Ты неравнодушен ко мне, Альпарслан, судя по тому, как реагируешь на мои прикосновения. Все, что надо, я поняла.

— Ты бы отпустил любимую к чужому? Чтобы она легла под другого, а потом вернулась к тебе? — бью наотмашь словами. — Не отпустил бы, Альп, — отвечаю на свой же вопрос, когда в воздухе повисает напряжённая пауза. — А теперь посуди сам... Ты знать не знаешь, что такое любовь. Вот это правда. А по поповоду развода… Пусть твой адвокат выйдет со мной на связь. Я поеду к нему, подпишу нужные документы. И поставим точку над «i». Надеюсь, что наш разрыв принесет тебе настоящее счастье. Только имей в виду, дорогой Альпарслан, назад дороги не будет. Больше никогда в своей жизни я не посмотрю в твою сторону. Да, ты выставляешь меня сучкой не только перед своими родителями, но и перед моими. Все будут ненавидеть меня и считать ненормальной, разрушающей по их мнению идеальный брак. Ты же ведь прекрасно знаешь, что ни в вашей, ни в нашей семье развод не принимается спокойно. Ну что поделать? Одно дело, чтобы отец разочаровался во мне. А другое дело, чтобы он возненавидел брата и получил сердечный приступ, потеряв все свое имущество и компанию, которую заработал немалым трудом. Но я как-нибудь переживу. Смогу. Выстою. Смею.