Её будто окатило ледяной водой. По коже промчались сладкие волны, сгущаясь внизу живота крохотными взрывными искорками. Трудно дышать, но ещё труднее заставить себя не смотреть на него.

Умом-то понимает, что происходит что-то… Неправильное. Но как совладать с собственным телом? Невыносимый жар захватил изнутри, сбил дыхание.

Искать ответ на вопрос Марка бессмысленно. В голове туман.

Её ладошка утонула в тёплой руке мужчины, и Лиза послушно идёт за ним. Ей совершенно неважно - куда, лишь бы подальше отсюда, из роскошного дома, полного незнакомых, подвыпивших людей. В полутёмном холле прохладно, дышится легче. Марк взбежал по лестнице, увлекая девушку вверх.

- Марк Анатольевич… - окликнул кто-то, и Лиза обернулась.

Столкнулась с холодным взглядом парня, одетого в кожаную куртку. Охранник, наверное.

- Всё в порядке, Женя. - хрипло бросил хозяин особняка, в два прыжка преодолев последние ступени.

Толкнул одну из дверей, рывком, принуждая Лизу войти. Она спотыкается на пороге, ноги гудят с непривычки - высокие каблуки не её стиль. И это тесное платье, простое, чёрное, которое стоит дороже, чем родительская квартира. Она одета с лёгкой подачи Игната, и чувствует себя скованно. Куда он подевался? Почему не ищет её?

Мысли разбегаются, слишком много выпито спиртного. И тело снова горит, когда нежные пальцы Марка скользят от плеч до локтей, небрежно стаскивая бретельки наряда. Всё это чудовищно дико, но противиться не хочется. Вернее, нет сил. Прикосновения мужчины возбуждают, веки тяжелеют, и Лиза, не сдержав тихого стона, откинула голову, позволяя требовательным губам впиться в шею.

Поцелуи гасят жар, но вызывают ещё большое волнение. Там, где проложена влажная дорожка от шеи до ложбинки груди, будоражащие мурашки. Что же она делает…? Запоздалый стыд мгновенно тает, вытесняемый новой лаской Марка. Платье, шурша шёлком, обвило ноги Лизы, и она осознала, что почти обнажена. Нижнее бельё на ней вовсе не от кутюр, самое обычное, дешёвое. Вылинявшее, серого цвета, давно потерявшее белизну.

- Какая ты… Красивая. - рычит в ухо Марк, расправляясь с застёжками бюстгальтера. - и пахнешь вкусно… Давай, зажги меня. Не зажимайся…

Ему вообще плевать, он даже не замечает старья, в которое Лиза одета. Может быть, виной тому полумрак спальни? Его отрывистые слова, произносимые хриплым шёпотом, заставляют вспыхивать щёки. И между ног нарастает сладкий, тягучий ком. Трусики мокрые, липнут к телу, хочется скинуть, ощутить свободу.

А шаловливые мужские губы уже хозяйничают на её теле, язык трепетно очерчивает затвердевший сосок, потом перебирается ко второму.

Яркие, мучительно-сладкие ощущения. Продолжая играть с грудью, Марк провёл ладонью по животу, на секунду задержав у края белья. Лиза тихо вскрикнула, но ей не дозволено протестовать. Соски приятно ноют во власти языка мужчины, сейчас они - средоточие удовольствия.

Лиза тихо стонет, судорожно зажав бёдрами руку Марка, но он лишь усмехнулся. Отодвинув край трусиков, медленно провёл пальцем по горячему лобку, нащупывая ставший чувствительным клитор, и Лиза, закусив губу, с наслаждением отдаётся грубой ласке. Происходящее стирает грань между реальностью и забытьём, уже всё равно, наяву ли это…

И вдруг остро полоснувшая боль.

Нутро будто окатили кипятком, и это приводит в чувство. Вынырнув из пьянящего омута, Лиза распахнула глаза, которые жжёт от навернувшихся слёз. Пошатнувшись, она стыдливо прикрыла руками голую грудь. На лице Марка явственно читается злость, но в чём причина ей? Швырнув в Лизу скомканным платьем, он скривил губы.