– Так получилось, – пожала я плечами.

Под ложечкой отчего-то неприятно засвербело. И никак не получалось отогнать это неясное, но навязчивое ощущение. Всё дело в Мише, сообразила я наконец. Он не хватился меня ни на регистрации, ни здесь. Не позвонил, не написал, как будто не заметил, что меня нет, хотя должна быть. Это вдруг обидело и расстроило.

– Ой, ничего не потеряла, – махнула рукой Алёнка, по-своему истолковав мой скисший вид. – Мы там как самые нищеброды, если честно, были. Даже не фотались, ну вот только кто на телефоны снимал и всё. А у других прямо настоящие операторы с такими бандурами на плече ходили, каждый шаг снимали. Про банкетный зал вообще молчу, у нас даже шампусика не было. Быстро расписались и отчалили. Притом другие все приезжали-уезжали на лимузинах, меринах, ну или просто на иномарках, но таких… приличных. И только наши – на чьей-то раздолбаной Ладе прикатили, ну, жених с невестой и свидетели – на Ладе, а мы все так вообще на трамвае сюда ехали.

– Так студенты же… откуда деньги на банкеты и лимузины.

– Ну вот я и не понимаю, зачем было так торопиться с этой свадьбой? Они же даже жить вместе не смогут.

– Да? – удивилась я.

– Ну, конечно! Там же закрытый военный городок. И Витя её не офицер какой-нибудь, простой курсант. Кто её туда пустит? Или ты думала, что она с ним в казарме будет жить на сорок человек?

Я пожала плечами, по большому счёту, мне было всё равно, как там Анька Иванова и её новоиспечённый муж будут выкручиваться.

– Нееет, – мечтательно протянула Алёнка, – если уж играть свадьбу, то такую, чтобы всё было на высшем уровне. А не вот это всё… Вина надо выпить. И вот вино – ну разве это вино? Бражка какая-то.

Алёнка брезгливо скривилась, но тем не менее налила и мне, и себе. В винах я не смыслила ничего, но второй стакан показался мне уже не таким противным, как первый.

Сзади к нам подошёл парень, видимо, тоже иватушник, приобнял обеих за плечи и пьяно улыбнулся:

– Что грустим, девчонки?

– А кто сказал, что мы грустим? – хмыкнула Алёнка.

Но парень всё равно втиснулся между нами.

– Я – Захар, – представился довольный.

– Тоже иватушник? – спросила Алёнка.

– Угу, нас тут много. Мы все с одного курса. По ходу, скоро драка будет, – предрёк он.

– Почему? – удивились мы и завертели головами в поисках потасовок.

Но все казались вполне весёлыми и радостными. И никаких конфликтов даже в зародыше мы не заметили.

– Ну, свадьба же. Да и ваши пацаны на нас зуб точат.

– Пфф. Тебе кажется. Что им с вами делить?

– Вас, – хохотнул Захар.

Алёнка засмеялась, я тоже улыбнулась, но улыбка получилась вымученной – у меня вновь возникло предчувствие чего-то неизбежного и опасного. И, вместе с тем, появилось ощущение странного дискомфорта, словно кто-то следит за мной.

Я, будто точно зная, откуда исходит это ощущение, повернулась вправо и встретилась взглядом с «неизбежным». Тот самый парень, который стоял в дверях, сидел теперь чуть поодаль от нас и снова прожигал меня взглядом. Правда, не так неотрывно, да он и общался с кем-то, но то и дело на меня посматривал. А меня бросало то в жар, то в озноб.

Как за спасительную соломинку, я опять схватилась за телефон – ответа от Миши так и не было. Я отправила ему ещё одну эсэмэску без особой надежды, просто чтобы чем-то занять руки. Вечно не знаю, куда их деть, когда вот так нервничаю. Почти залпом, не чокаясь, выпила вино, которое подсунул Захар:

– Выпьем за приятное знаком… – осёкся он, глядя на меня, потом улыбнулся ещё шире: – Вот это наш человек!

Как же, ваш! От вина мне стало ещё жарче. В груди пекло, кожа горела. Голова у меня резко отяжелела, будто свинцом налилась, я даже подпёрла лицо руками. Но зато волнение почти улеглось, я даже нашла в себе смелости открыто посмотреть на незнакомца. Пусть знает, что я не смущаюсь от его взглядов. Хотя, конечно, смущаюсь...