19. 19 глава

Я выхожу из душа, вытирая влажные волосы полотенцем, и пугливо замираю на месте, потому что вижу Рафаэля, который лежит на моей кровати и смотрит в потолок, заложив руки за голову.

— Такая хозяйственная, — вздыхает он. — Закуски ушла делать?

Перевожу быстрый взгляд в сторону двери, которую точно помню, что закрывала. Как этот человек попал сюда и что ему от меня понадобилось? И собственно, почему Костя ему это позволяет? Неужели моему новоиспеченному супругу до такой степени плевать на личные границы жены?

— Что происходит? Как вы здесь оказались? — невозмутимо спрашиваю я. — В этой комнате вы точно не найдете еду.

— Ремонтом в квартире я занимался. Косте было некогда, и я всем раздавал поджопники вместо него. Людям часто нравится получать большие деньги и совсем не нравится добросовестно работать.

— Какое отношение вы имеете к Косте и что делаете в моей комнате? — повторяю вопрос, придав голосу строгие нотки и пряча за ними свой страх.

— У каждой правой руки есть другая правая рука. Костя долгое время был таким человеком для Артура Багдасарова. Я замыкаю эту цепочку. Но чтобы ты знала: к своим сорока твой муж ничем не разжился, кроме седых волос и денег на счету. Настоящую семью просрал, несовершеннолетнего сына запустил. Кирилл увлекся наркотиками, и у него случился передоз, после наступила клиническая смерть. Жена Кости не выдержала такого удара, наглоталась таблеток и попыталась вскрыть себе вены. Однако в прессе своем другая информация мелькала, правду знают единицы. Мы с тобой для Кости что-то вроде двух золотых рыбок, которые должны выполнить три его желания, чтобы нас отпустили. И ладно я по духу авантюрист и ратую за справедливость, но ты почему добровольно решилась на этот шаг и согласилась сменить имя, а впоследствии и страну без возможности вернуться к обычной жизни? Неужели так плохи твои дела? — интересуется Рафаэль.

— Не понимаю, о чем вы, — растерянно отвечаю я. — Костя сказал, что это все на время. И про жену, что она собой покончила… Я думала, вы это специально…

В интернете действительно по-другому написано. Хотя Гончаров и говорил, что контролирует новостной поток, но как можно изменить такие факты? А авария с сыном? Тоже ложь?

Рафаэль привстает, упершись локтями в матрас, и смотрит на меня, задерживая глаза на ногах, потом медленно поднимает их к лицу. Я только вышла из душа. На мне лишь полотенце, другим я сушила волосы и теперь прижимаю его к груди. Хорошо, что не выскочила голышом.

— На время? — ухмыляется Рафаэль. — Так Костя, получается, ничего тебе не рассказывал?

— Видимо, пока не успел, но с вами я точно не намерена ничего обсуждать, тем более вы так себя ведете. — Обвожу комнату взглядом, намекая, что это вообще-то моя спальня и появляться в ней другим людям, пусть и делавшим когда-то здесь ремонт, нельзя.

— Охренеть, какой продуманный и скрытный мудак. — Рафаэль еще раз оглядывает меня и встает с кровати. — Тогда и я не буду гонцом, несущим плохие вести. А за закуску спасибо, Маша. Было очень вкусно, — ерничает он.

Я ничего не отвечаю, вспомнив, что Костя просил не дерзить этому человеку, чтобы не вызвать у него интерес. Действительно, своеобразный тип.

Интуитивно делаю шаг назад, чтобы в случае чего закрыться от него в ванной.

— Испугалась чего-то? — щурится Рафаэль и не сводит глаз с моего лица, заметив, как я дергаюсь, сжав полотенце сильнее.

Хочу сказать, что его и его нахального поведения, а еще языка, который даже хуже, чем у Гончарова, но снова молчу.

— Сочувствую тебе, Маша. И вдвойне, если полюбишь этого человека, — предупреждает Рафаэль с шумным выдохом.