- Хорошо, подумай! – согласился Спасский. – Будешь завтракать? – и потряс перед ней пачкой кукурузных хлопьев.

Майя покачала головой, удивившись тому, насколько быстро бразды правления на ее собственной кухне уплыли в чужие руки. Но сейчас было не до сопротивления – ей нужно было обо всем поразмыслить. Попытаться вспомнить – быть может, в их беседе проскользнуло то самое имя?.. Может, Родька упоминал, с кем именно он договорился о встрече? И если не у нее дома, то на выставке?

Вскоре их сын доел свои хлопья, но Майя так ничего и не вспомнила.

Спустились к машине. Артем застегнул ремни на Никиткином кресле, после чего подсадил Майю, и та, пребывавшая в задумчивости, забыла оттолкнуть чужую руку.

- Марусь, так в чем же дело? – спросил Спасский, заводя машину. – Расскажешь?

Она открыла было рот, но рассказать ничего не успела. Джип рванул с места как угорелый, заставав соседскую «Шкоду», решившую было выехать из арки дома первой, попятиться от греха подальше и благоразумно пропустить черное Артемово чудовище. Никита счастливо засмеялся, а Майя снова повисла на ремне безопасности – Спасский резко затормозил перед выездом на оживленную улицу.

- Прости, – покаянно произнес Артем. – Забыл!

- Ты дебил, Спасский! – констатировала она и больше разговаривать с ним не стала, погрузившись в размышления.

И мысли ее нисколько не были добрыми или светлыми.

***

Но стало еще хуже, когда она увидела Родьку – сначала их не хотели пускать, но Артем как-то быстро обо всем договорился, – которого, по словам его заплаканной матери, после операции ввели в состояние искусственной комы, чтобы уменьшить отек головного мозга…

Или еще из-за чего-то, Майя так толком и не поняла. Кроме одного – дела были довольно паршивыми, но могло быть значительно хуже.

Родькина мама все говорила и говорила, хотя Майя давно уже потеряла нить разговора, заблудившись в медицинских терминах. Правда, Артем оказался куда более вменяемым собеседником – Майя же смотрела и не могла оторваться от вида забинтованной Родькиной головы, его бледного лица с кровоподтеком на правой щеке и трубок, торчавших изо рта, ведущих к каким-то неведомым ей аппаратам.

Отказывалась верить, что это был их Резиновый Утенок.

Тем временем Артем, пообещав маме Родьки подключить лучших докторов, не стал ходить вокруг да около. Тут же полез за мобильным телефоном и принялся кого-то вызванивать. Дозвонился, как оказалось, через знакомых до местного медицинского светилы, и тот пообещал помочь, из-за чего Родькина мама более-менее успокоилась.

- Папа, я хочу есть! – безапелляционно заявил Никита, когда они шли по длинному, блеклому больничному коридору к выходу из больницы.

И Майя удивилась. Обычно с такими вопросами сын обращался к ней, но сегодня, похоже, даже у Никитки ее растерянный вид вызвал сомнения в маминой адекватности.

- Сейчас что-то найдем, – пообещал ему Артем и не соврал – довольно быстро обнаружил больничное кафе в фойе приемного отделения. Усадил их за столик, и тут же перед Майей и Никитой возникли две порции блинчиков с вареньем, кружка кофе и стакан компота.

- Ешьте! – приказал им, и Майя покорно потянулась за вилкой с ножом.

Не только потому, что так толком и не позавтракала, – она решила, что еда поможет ей справиться с головокружением и приступом тошноты, подкрадывающимися сразу же, стоило ей вспомнить… И она покачала головой, отгоняя непрошенные образы.

- С ним все будет хорошо, – пообещал Артем уже ей. – Родька обязательно встанет на ноги, а полиция найдет тех сволочей, кто это сделал. А если не найдет, этим займется моя служба безопасности.