Все это в подаче данного автора – трескучая болтовня, но болтовня, которая предлагает очень полезный вызов, проблему. Ибо можно задать вопрос: а что случилось бы, если бы Гитлер все сделал правильно? Давайте предположим на мгновение, что Гитлер объявил войну не русскому народу, а марксизму, точно так же, как Сталин потом объявил войну не германскому народу, а фашизму. Если бы Гитлер сделал это, то возможно, что призыв Сталина к русскому народу продолжать войну в тылу у немцев, призыв, который прозвучал через четыре недели после вторжения, может быть, и не встретил бы нужного отклика. Спустя значительное время было замечено, что каждый раз, когда начиналась кампания по угону в Германию на принудительный труд, партизаны умножали свои ряды и активизировались. Отсюда следует простой вывод: нет плохого обращения с населением – нет партизан. Но было бы нереалистичным предполагать, что партизанской войны можно было бы избежать. Призыв Сталина к Отечественной войне даже не требовался и на деле означал весьма мало. До тех пор, пока русские могли сбрасывать на парашютах командиров и оружие за линией фронта в немецких тылах, партизанские отряды, создававшие серьезные помехи, были неизбежны. Были такие участки болот и лесов, где немецкого солдата нельзя было встретить на много километров вокруг. Фанатичные партизанские командиры вряд ли изменили бы свое отношение к немцам в ответ на их заявления, что воюют только с марксизмом. И также не нуждались они в лояльности деревень, чьи жители подвергались беспощадному террору с обеих сторон. Партизанская война явилась результатом особых условий военной кампании, которые были вызваны масштабом полей сражений и отсутствием связи. Даже при всей чистосердечности обойти этот факт невозможно.

Но, утверждали остполитики, до этого доходить не надо. Гитлер мог бы взять Москву и продиктовать условия мира в 1941 г. Похоже, широко распространено мнение, что после падения Кремля Красная армия не стала бы оказывать сопротивление. Но если учесть стойкость Красной армии зимой 1941/42 г., после невероятных потерь в живой силе и территории, просто непонятно, какое значение могла иметь потеря Москвы. Давайте предложим иное стратегическое решение, в результате которого Гитлер взял бы Москву зимой 1941 г., да еще у него осталось бы время, чтобы очистить Украину и Крым. Давайте предположим, что обещания четко выполнены согласно совету самых уважаемых остполитиков и в Таллине, Риге, Каунасе, Смоленске и Киеве заработали бы автономии, а также отсортированная российская социалистическая администрация в Москве, заменившая самых запятнавших себя партийных деятелей, которая была бы предложена в качестве генеральных комиссаров для «Великой России». Но Сталин в Куйбышеве управлял бы примерно сотней миллионов человек и все еще удерживал бы в своих руках промышленность Урала и Сибири.

Как утверждал Гитлер, даже такой шанс не имел значения. 20 марта 1942 г., когда у него возникла возможность изучить все результаты зимней кампании, Гитлер сделал любопытный прогноз в разговоре с Геббельсом. Предполагая, что Кавказ, Ленинград и Москва будут взяты к октябрю, Гитлер заявил, что тогда он позволит Восточную кампанию приостановить вдоль гигантской оборонительной линии. Это может означать «столетнюю войну» на Востоке, но об этой войне нечего беспокоиться. Позиция немцев в отношении остальной части России будет такой же, которую демонстрируют британцы в отношении Индии.

Высоты гитлеровского отсутствия реализма показаны в этом разговоре о гигантской оборонительной линии в стране, где у немцев никогда не было ресурсов для того, чтобы создать сплошную линию фронта. (Линия фронта в основном была сплошной, за исключением Севера (Карелия и Мурманская обл.), болотистых участков на фронте групп армий «Север» и «Центр», а также в некоторых других случаях (в Прикаспии в горах).