Знаю, если сейчас отведу взгляд, не смогу сдержать слез. Они уже и так щиплют в переносице.

Ненавижу. Свою слабость ненавижу. Этот ледяной тон Макара ненавижу.

— Повторяю еще раз: решения здесь принимаю я, Айя. Ты уже в свое время напринимала, до сих пор расхлёбываю.

Меня продолжает эмоционально качать, швырять из стороны в сторону.

— Ничего страшного. Хуже ты жить явно не стал, — выпаливаю и снова бросаю быстрый взгляд на идеально отглаженную рубашку с красивыми запонками на манжетах.

Золотые, наверное. Впрочем, на меньшее Макар и не согласился бы. Он любит, когда красиво и дорого. Даже самая крошечная деталь его гардероба должна быть качественной. С течением времени эта привычка не изменилась.

— Но ты постаралась на славу, Айя. Хочешь аплодисментов за прекрасно исполненную роль любящей и верной жены?

Бывший муж смотрит на меня сверху вниз. Откидывает голову чуть назад. До последнего надеюсь, что весь этот фарс не продолжится. Но Макар не может упустить ни секунды и продолжает меня распинать.

Несколько раз звонко хлопает и пристально смотрит на меня.

— Прости, на бис не позову.

— Закончил?

— Еще и не начинал, Айя. Или ты думала, что насрешь мне в душу на пару с Козыревым и будешь жить припеваючи?

От злости и страха, кажется, будто плавится каждая клеточка моего тела. Не хочу, чтобы посторонние становились свидетелями всей этой ссоры, но и себя остановить уже не могу.

— Ты это сделал с нами, Даровский. Ты мне изменил. Ты лгал мне. Ты не хотел меня слушать и продолжал рваться вперед, наплевав на всё. Ты в любой момент пожертвовал нами, если бы это помогло тебе стать еще более успешным, — выпаливаю на одном дыхании и чувствую, как подкативший комок слез больно сдавливает мое горло.

Насчет последних слов я не уверена. В конце конов, Макар мечтал о ребенке не меньше, чем я. И боль он причинял мне, а не нашему ребенку.

Но играть в игру «задеть за живое» можно вдвоем, ведь так?

Я попадаю в цель. Понимаю это, когда вижу, как губы бывшего мужа превращаются в бледную узкую полоску. Челюсти напрягаются. Крылья носа угрожающе раздуваются.

У меня начинают подрагивать колени. Все эмоции обостряются настолько, что я всерьез опасаюсь не выдержать и просто упасть в обморок.

— Объяснения можешь оставить при себе. Они меня больше не интересуют. Я хочу увидеть свою дочь. Чем раньше, тем лучше для всех нас.

— Нет, — отрицательно качаю головой.

Я боюсь потерять Лику. Она — мое самое большое уязвимое место. Никому ее не отдам. Никогда. И причинить ей вред не позволю.

— Это был не вопрос, Айя. Я хочу увидеть свою дочь. В ближайшее время.

— Жена против не будет? — спрашиваю, не подумав.

На пальце у Макара обручального кольца нет. Но кому это сейчас нужно? У нас были кольца, но это не помешало Макару оказаться в постели с другой.

— Свою личную жизнь я с тобой не намерен обсуждать, — отрезает.

Ревность бьет сильней, чем все слова и взгляды бывшего мужа. Не хочу об этом думать. Мне всё равно, с кем он делит свою постель, кого теперь любит. Меня это не должно интересовать.

— Учти, на этот раз ты так просто от меня не скроешься, Айя. Даже не пытайся. Найду. Найду и буду играть жестко. Не вынуждай.

— Играть жестко? Это как? Лишишь дочь матери? Теперь аплодировать нужно мне, потому что себе ты не изменяешь, Даровский. Хочешь всё сделать так как удобно именно тебе, наплевав на чувства окружающих.

На секунду между нами виснет тишина. Напряжения я уже не чувствую. Оно не исчезло. Кажется, я просто привыкла к его тяжести.

А вот тишина оглушает. Звенит в ушах.

Я снова попала в цель. Не специально. На этот раз я сказала ровно то, о чем действительно думаю. Позволить рушить жизнь и психику своей дочери я не позволю. В глотку вцеплюсь, раздеру, но защищу.